Вечернее солнце, просачиваясь сквозь тюль на окнах, окрашивало гостиную в теплые, медовые тона. В центре комнаты, словно застывший в ожидании оркестр, стоял рояль. Елена, с волосами, собранными в небрежный пучок, сидела перед ним, ее пальцы, обычно такие послушные и чуткие, сейчас нервно барабанили по слоновой кости клавиш.
Завтра должен был состояться концерт ее учеников. Годы преподавания, десятки талантливых детей, и вот – кульминация. Но в голове звучала не музыка Бетховена или Шопена, а навязчивая, фальшивая нота, отравляющая все вокруг.
Анонимное письмо лежало на столике рядом, словно змея, свернувшаяся кольцом и готовая к броску. Небрежно напечатанные слова, пропитанные ядом ревности и злобы, разворошили тихий омут ее жизни: «Твой Михаил не так уж и верен. Спроси у рабочих на стройке, с кем он проводит обеденные перерывы.»
Елена отмахивалась от этих слов, как от назойливой мухи. Михаил, ее надежный, сильный Михаил, строитель с золотыми руками и добрым сердцем, не мог предать ее. Они вместе уже десять лет. Они пережили бедность, трудности, мечтали о детях и тихой старости.
Но сомнение, как коварный паразит, уже проникло в ее сознание. Она начала замечать мелочи, которые раньше не придавала значения. Поздние возвращения Михаила, его усталый взгляд, отстраненность в постели. А Иоанна, его мать, властная и всегда держащая все под контролем, стала подозрительно молчаливой и избегала ее взгляда.
Иоанна. Женщина, заменившая Елене мать, после смерти ее родителей. Работящая горничная в шикарном отеле на берегу моря, она всегда гордилась своей честностью и неподкупностью. Но теперь в ее глазах Елена видела что-то похожее на вину.
Внезапно в прихожей раздался звук поворачивающегося ключа. Елена вздрогнула и резко обернулась. В дверях стоял Михаил, уставший, в рабочей одежде, испачканной цементом. Он улыбнулся, но улыбка показалась Елене натянутой, неестественной.
«Привет, любимая! Как дела?» – спросил он, бросая ключи на тумбочку.
Елена молча смотрела на него, пытаясь разглядеть в его глазах правду. Или ложь.
«Все хорошо, Миша. Концерт завтра. Волнуюсь,» – ответила она, стараясь скрыть дрожь в голосе.
