В безвременье, на камне, одиноко
Ждала душа родителей земных.
Познав любви блаженство и утробу,
Явилась в мир, былое позабыв.
Распахнутыми детскими глазами,
Взирала на суровый выбор свой.
Ей крест судьбы саднил младые плечи,
Но не дано нам сбросить крест долой.
Он жизни вечной верная картина
Где всё на месте: скука, ад и рай.
Где время ускользает неприметно
И кто-то тихо вымолвит: «прощай».
Едва дождём посеребрит осенним
Висок…
И чашу бытия качнуло вниз.
Где Смерть, безвинною улыбкой,
Вернёт всё на круги своя.
Таков каприз…
Он – воин!
Даже если он один.
Иль Один…
Кто тому порука?
Таким всего важнее честь!
Беречь её – нужна наука.
Та, что нагрянула с Небес,
Когда Волхвы вершили время.
Когда сословий ладный строй
Смирял разнузданное племя.
Теперь всё в прошлом, и в дыму.
Но свет зари рождает утро!
И вновь трубач трубит подъём
На ратный труд или к заутре.
Где братства дух, там смерти нет!
Там в вечность торная дорога.
Её пройти, утратив честь,
Нельзя!
Бесчестье – не по нраву Богу.
На вид немного неказиста,
И мхом обильно заросла.
Внутри – уют, там сухо, чисто.
Берёзы веник и трава.
Как водится, полынь для крепкого здоровья,
Чтоб хворь из тела поскорей изгнать,
Да выбить дурь из головы.
А прежде…
Очиститься от нечисти, воспрять!
Да в полный рост окрепшим и могучим,
Испить с ковша водицы ключевой.
Затем в студёну прорубь
Без раздумий…
Тая дыханье, ухнуть с головой!
В ней предки зачинали и рожали,
В ней обмывали, и в последний путь
Горючими слезами провожали,
Тех, кто ушёл: их ныне не вернуть.
Из века в век парилкой исцеляя,
Стоит безмолвно в закутке она.
Из ветхих брёвен, мохом обрастая,
Заветная, родимая мыльня.
Едва Ярилы лик над горизонтом,
Даруя свет даёт живому ход,
Вожак, природы естеству покорный,
Ведом чутьём отправится в поход.
Уйдёт на промысел, на поиск пропитанья.
Хоть снег идёт, хоть дождик мороси.
За ним угрюмые по зову крови
Бредут самцы и каждый полон сил.
Любая схватка, бой – им лишь бы повод!
Где можно вдоволь поразмять тела.
Да груды мышц, ту крепость и отвагу,
Природы дар отпущенный сполна.
Вожак всё чует, зрит и понимает.
Он обречён успех им принести.
В охоте…
А едва не совладает,
Мгновенно смерть!
И жизнь уж не спасти.
Тяжёлой доли не страшась иные,
Двуногие презренные «вожди»,
Ведут толпу на гибель, как чумные.
Им страх неведом, жадности полны.
Они порочны, лживы и притворны,
