Света с испугом смотрела на открытое окно своей квартиры.
Опоздала!
Сразу понятно, что ОН уже дома. Только ОН открывает створку нараспашку и подтыкает её сахарницей, чтобы та не захлопнулась от ветра. Значит, ОН уже вернулся с работы. Противно. Блин, сейчас опять начнет цедить слова сквозь зубы. Может, лучше погулять подольше и дождаться пока мать придёт с работы? А еще Светка оставила в раковине грязные тарелки.
Ей точно влетит.
Придя после уроков, Света быстренько поела и помчалась играться с подружками на улицу, думая, что успеет помыть посуду перед приходом отца. Какой там.
Забегалась, заигралась.
Эээх. И чего теперь вздыхать? Светка же знала, что ей попадёт по любому. Без почему. Просто так. Смысла ждать мать ни какого. Мама всё равно не заступится за Светку.
Ладно. Стой – не стой, а домой идти надо.
Светка тихонько открыла дверь своим ключом и затаилась. Отец сидел на кухне и ел борщ из квашеной капусты, который утром приготовила мама. Пахло вкусно. Света разулась, опустила голову и, смотря в пол, хотела прошмыгнуть в комнату, которую они делили с младшим братом. Тот, наверное, уже пришёл с улицы и делал уроки.
– Пф-ф-ф-ф-ф. – Света услышала злобное фырчание за спиной.
Она тяжело вздохнула. Началась ежевечерняя битва: гляделки, ужимки и демонстрация взаимной ненависти.
Света с вызовом уставилась на отца.
Он специально сел напротив коридора, чтобы видеть, как дочь будет красться к себе. Отец навис над тарелкой, не донеся ложку до рта. Его лицо перекосилось при взгляде на Светку. Он скривил рот, обнажив сжатые черно-желтые зубы, порченные дешевым табаком. Его верхняя губа подрагивала в злобной гримасе. Это было его обычное вечернее приветствие дочери.
Света уставилась в ответ с вызовом, неумело скопировав его оскал. Конечно, так шикарно кривиться как отец, она пока не умела. Но ведь ей всего 12. Всё детство впереди. Научиться.
– Ф-ф-ф-ф. – снова с презрением зафырчал отец.
– Хм. – хмыкнула она с ненавистью.
– Чё смотришь? – прошипел он сквозь зубы. И нет, это не фигура речи. Он именно так и разговаривал с дочерью, когда снисходил до этого. Именно так: задрав верхнюю губу, обнажив клыки и выплёвывая слова сквозь сжатые зубы. Который уже год.
– Ни чё! – с презрением ответила дочь.
Отец со злостью швырнул ложку в тарелку, не донеся до рта. Света сощурила глаза в самую маленькую щелочку, так же, как это делал отец, и еще раз зло глянула на родителя. Света, демонстративно вздернула подбородок и протопала в комнату.
