– Снежа, как думаешь, маме с папой понравится наш маковый букет? Думаю, они будут просто в восторге! – расположившись на пустынном побережье океана, Анна стала перебирать багровые цветки ловкими пальчиками. – Он, конечно, не такой большой, как те, что папа приносил маме, когда возвращался домой из своих путешествий… Но замечательный! Пахнет волшебно!
Послышалось тихое тяжёлое урчание, и девочка, повернувшись к белоснежному созданию и заглянув в пленительную синеву его глаз, расплылась в лучезарной улыбке, потому что знала, что Снежа с ней совершенно согласна. Маки и вправду были чудесными: перевязанные широкой атласной лентой, они пахли любовью и тоской по дому; лучи уходящего на покой солнца оставляли на лепестках кроткие поцелуи, от чего они трепетали и в смущении склоняли головки. Снежа, положив одну широкую переднюю лапу на другую, опустила на них огромную косматую морду и, прикрыв глаза, прижала девочку к себе пушистым хвостом. Воздух пах нежностью, теплотой и персиками. Погрузившись в нахлынувшие воспоминания, Анна прильнула к кошке: оставались мгновения до того, как умирающее солнце, нанеся редкими перистыми облаками завершающие штрихи на небесном полотне, позволит надвигающейся ночи распахнуть свои объятия для поэтов и мечтателей, ожидающих встречи с бледноликой луной. Золото песчаного побережья, практически остыв, неустанно продолжало отдавать последние крупицы сохранившегося тепла, и бархатное дыхание засыпающего океана, пропитывая кожу запахом соли и трав, постепенно нежно обволакивало сердце девочки, успокаивая его учащённое биение.
Смеркалось. Над колыбелью океана засверкали первые звезды: медленно пробуждаясь от глубокого дневного сна, они источали слабое металлическое свечение. Услышав приглушенный плач сердца Анны, прохладное дуновение ветра мягко коснулось фарфоровой кожи ее щек. Однако она не могла перестать думать о цветах: крепко держа их в руках, девочка возвращалась мыслями в далекое прошлое, безотчетно позволяя бередящим душу чувствам сковывать ее сознание. С тех пор как она оказалась в мире, выходящем за пределы человеческого понимания, ей часто приходилось справляться с ощущением всепоглощающей пустоты и безмерной скорби. Подчас девочке хотелось скулить от бессилия и усталости, и тогда Снежа, излюбленная ею в детстве плюшевая игрушка, понимающе прижималась лбом к ее груди или холодным носом утыкалась в ее плечо, пытаясь облегчить боль. Поздними вечерами Анна любила лежать у нее на спине и разглядывать далекие созвездия на безоблачном небосводе: рядом со Снежей она чувствовала себя спокойно и безмятежно. Эта невероятных размеров кошка с бездонными сапфировыми глазами и белой лоснящейся шерстью, напоминавшей чистый искрящийся снег, была ее единственным источником утешения и спасением от ночных кошмаров, она была ее домом и защитой, она была хранительницей ее души.
