Я люблю свои творения. Люблю своих детей. Я не приказываю перерезать глотку. И все время со шрамом. Потому что натворила. Я дал ей имя Ева. Это мой проект и значил вообще то мужика, А Аддам это баба. Библия сказочная книга и мир выглядел точно так как и фантастические фильмы о будущем. Были люди и роботы. Животное просили роботы, но они верили в вечную жизнь после своего хозяина. Что еще говорить. Я на пенсии. И это первые мои деньги. Мы переходили на фальшивые, стопки, коллекционные и очень мало. Но мама рядом все время получала на сына все что хочет. Но дали шиншиллий дхарм. Что обаяние шиншилл. Картофель неба это приказ, и было. Талланты именно что такие. Но гривня за таллант.
То знаешь, он болеет. И не запускается, потому что конденсатор системы винчестер это фишка по станку для денег. Программки чудят, от меня требуют картинки, а тот запускает и там шутки, что было раньше истории из будущего.
Зная Сару, то я любил этого ребенка, самому прирастили бороду и сменили цвет на альбиноса на пару моментов, это моя игрушка, моя мышка, она требовала детей, но никто не выживал, вышее, играются в смену пола и это красавица членотелка Йозя. Я ее Иосиф, и это ласкательно. Она хотела быть ежиком. Но она не хочет быть влагалищем. А трубеет на секс, а потом обратно. Розововоласая девочка красавица.
Но стала Иосифом Сталиным, что мой чат и вообще не о том. Там ее переименовали в мужчину, она потеряла тотчас пол. Поигралась и радовалась громадному хую. Он Рисован, но я брал ее секретаршей, а она ходит по заводу, живет на заводе, и у меня фамильная стачка, и я боялся говорить. Что надо работать на дому. Я то император. Тогда она прыгает от радости. А сара хотела жить с кроликом. У него вибрисы. И он ее за внучку. Но балаболов много. Это пиздабол. Одно Боря, другое крик ужаса, и тот с котлетками и то унитаз. А я то в магратею ее посвятил. Но это фильмы, а ведь все время. Киев имеет магратею. И вавилон пять и кучу смертей. Они за восстание ошиблись, и под жилым домом построили станцию. Завод, и она в другом месте двери и по телепорту. Но там мне поют осану мыши. Белые халаты и священники. Хорошо, и это всегда, когда меня хвалят за метро. Я только на новые станции. И когда я забуду то открывают ветвь и она то есть, но она подземный мир. Там больше четырех тысяч станций. И все колеют, когда меня перехватывали.
