– А на какой, примерно, высоте летают обычно ангелы? – спрашиваем мы с сынком Митей Муратовым, проплывая на воздушном шаре в районе Сергиева Посада.
С земли слышны лай собак и негромкие переговоры местных жителей по поводу того, что нам нечего, по-видимому, делать, вот мы и летаем.
Это правда, мы парим в тишине исключительно для радости.
Пилот монгольфьера Сергей Баженов, фыркнув горелкой, подпустил в баллон, напоминающий формой и цветом гигантское пасхальное яйцо, теплого воздуха, и шар, задумчиво преодолевая инерцию покоя, поднялся в легкие облака.
– Наверное, на такой вот и летают. Чтоб из рогатки не пальнули или, не дай бог, из дробовика.
В просвете показалась Троице-Сергиева лавра.
– Смотри! – закричали Муратов и Баженов. – Та́к ведь ее никто, кроме них, не видел.
Ангел по небу летает,
Над пространствами скользит,
Все за нами замечает,
Охраняет, поучает,
Строго пальчиком грозит…
Отпусти нас, добрый ангел,
И лети, куда летел.
Не следи за нами, ангел, —
У тебя довольно дел.
Дай покоя, славный ангел,
Образ жизни измени.
Не летай так много, ангел,
Лучше маме позвони.
Нет! Он все-таки летает
В платье белом и простом.
Тихо крыльями мотает,
Наблюдает, направляет,
Ничего не понимает —
Легче воздуха притом.
Легкий ветер нес шар вместе с облаками на север. В плетеной ивовой гондоле, окруженной белым мраком, пространство не чувствовалось. И время нечем было померить – фляжка давно опустела. Внезапно небо очистилось, и мы увидели под собой широкую мелкую реку и деревню с деревянной церковью под весело раскрашенными куполами. На околице стояли нарядно одетые женщины и дети.
Опустились.
– Что за праздник у вас, – спрашиваем?
– Так вы прилетели, вот мы и обрядились в старинное, у кого сохранилось. Чтоб лучше быть, – говорит бабушка в фартуке.
– Куда уж лучше, – распахивает руки Митя. – Вы замечательные! Мы вас сразу любим.
– Я же говорила, они теперь бригадами летают, – улыбнулась женщина в роскошной меховой шапке. – А вы всё, где крылья, да где крылья?
