Анжеле восемнадцать. Она негритянка. Точнее, афро-русская. Её назвали в честь борца за права чернокожих Анжелы Дэвис. Мы познакомились в Адлере и продолжили встречаться в Москве. Я лижу её вишнёвую промежность и пребываю в самом жизнерадостном расположении духа. Скоро мы поженимся, и я стану членом великого чёрного братства.
– Чёрные тела бесподобны! – говорю я, отстраняясь. – Лишь чёрных Господь Бог наделил истинной красотой.
– Среди чёрных немало и уродцев, – отвечает Анжела. – А чёрные женщины часто страдают ожирением.
– Это белая пропаганда, – разъясняю я ей. – Белые нацистские организации контролируют массмедиа и внушают обывателям страх и отвращение к чёрным. Вот ты – стройная и красивая.
– Но я чёрная лишь наполовину.
Я обожаю чёрных. И проклинаю себя за то, что родился белым. Белые – слабые люди. Они заносчивы и высокомерны, но высокомерие их строится лишь на дешёвых иллюзиях о собственном уме и культуре. Их время сочтено. Участь белого человека, о которой вопил Киплинг, очень проста – исчезнуть.
– Выброси это из своей красивой головки, – треплю я её по кудрявым волосам. – Пропаганда влияет и на тебя. Ты стесняешься своего чёрного отца, а должна им гордиться.
– Но я ни разу не видела его. Ещё до моего рождения он свалил в свою Анголу.
– Уверен, что он был вынужден сделать это. Не оставаться же ему в расистской России?
– Зато уровень преступности среди чёрных значительно выше, – говорит Анжела.
– Преступность чёрных – это месть за столетия унижений. Белая шваль должна ответить за все те зверства, которые она творила над африканцами.
Мы неторопливо одеваемся. Я ставлю в музыкальный центр диск, купленный утром в подземном переходе.
– Представляешь, – говорю я. – Даже не ожидал такую удачу. Ранее не издававшиеся композиции Тупака! Иду, вижу – лежит. Блин, думаю, в каком-то подземном переходе – и такой раритет! Как тебе?
– Ну, ничё… – отвечает Анжела. – А может лучше финских металлистов послушаем? Мне подарили новый альбом Sonata Arctica.
– Какие металлисты, о чём ты говоришь!? – возмущаюсь я. – Ты зацени вот это. Слышишь: йоу, йоу!.. Гениально!
Я слушаю только рэп и рэггей. Никакого металла – это извращение белых нацистов. Они постоянно окружают тебя. Даже Анжеле внушили, что это достойная музыка. Бедная девочка, и она им верит! Блюз уважаю, но не слушаю, хоть это и чёрная музыка. Во-первых, скучно, а во-вторых белые приватизировали блюз и сделали его своей побрякушкой. Всякие Клептоны, Мейолы и Воэны превратили его в развлечение белых наркоманов. Он утратил свою силу и проникновенность. Джаз? Джаз тоже идёт от чёрных, но он полностью под контролем белых. Да и не понимаю я джаз. Сейчас в чёрное братство можно войти только через рэп. Как Эминем. Ну, или женившись на чёрной.
