Нашёл его дьячок храма Николы Явленного Никиша. Никиша пошёл утром ещё затемно к проруби за водой, а он там и лежит. Испугался дьячок, бросил ушат возле проруби и к будочнику помчал, а уж тот распорядился – как всё и положено. Скоро к проруби прибежал недавно поставленный квартальный надзиратель Зыков Исидор Ильич. Исидор Ильич человек ещё молодой, но уже достаточно известный в округе. О былых военных подвигах штабс-капитана Зыкова так писал в одном модном журнале его сослуживец.
« Подобен Марсу он.
В бою смелей Ахилла,
Врагам Отечества нанёс урон
И побеждала их его отваги сила!»
И именно после этого на балу у княгини Оболенской дамы устроили Исидору Ильичу овацию. С этого известность его и началась. К тому же, герой был ранен картечью в баталии при Ошакане, а потому слегка прихрамывал, что вызывало ещё большее к нему уважение. И, скорее всего, именно из-за этого уважения в квартале Зыкова было всё спокойно и тихо, а тут, вдруг, в день Рождества Христова…
На снегу лежал стриженный под гребёнку бритый лет двадцати пяти молодой человек в фиолетовом фраке, в жилете из белоснежной ткани «пике», плотно облегающим уже мертвое тело, в панталонах цвета топлёного молока и в жёлтых полусапожках «Блюхер». И что самое ужасное – модный наряд был изрядно порван и изуродован множеством кровавых пятен. По всем приметам – молодого человека при жизни долго пытали.
Когда зазвонили колокола и люди стали выходить из храмов после утренней молитвы, к месту происшествия приехал и следственный пристав Смольницкий.
– Ну, чего тут у вас? – спросил пристав, подкатив на легких санках прямо к толпе, окружившей покойника.
– Некий неизвестный молодой человек, – кивнул в сторону покойного Зыков. – Никто его пока не опознал… Погубили страдальца, по всей видимости, не здесь – ран на теле много, а вот крови на снегу не видно. Мёртвым его сюда бросили.
– Следы злодеев нашли? – Смольницкий нагнулся, чтобы получше рассмотреть убитого.
– Какие следы, – вздохнул квартальный надзиратель, – пока я прибежал, так тут уж любопытные натоптали немерено.
– Ваше благородие, – тронул надзирателя за рукав Никиша, – когда я пришёл за водой-то, то в первую голову следы босых ног здесь узрел.
– Босых? – переспросил дьячка пристав. – В такой-то мороз? А ты, братец, сегодня поутру не согрешил вина хмельного питиём непотребным?
