Давно это дело было. Мне его один пожилой сыщик рассказал, а ему еще кто-то – из бывалых. Уж правда ли то, нет ли, но вот так ветераны рассказывали…
Рано утром, когда только-только начинали петь птицы да просыпаться куры с петухами, в окно отделения милиции районного городка Удодово кто-то тревожно забарабанил. Молодой сотрудник уголовного розыска Степан Сухов, усердно давивший ухо на седьмой странице потрепанного учебника по криминалистике, отчаянно оторвал голову от теплого источника знаний. Кто бы только знал, чего это ему стоило? Но он смог! И как раз в тот момент, когда Степан осознал, что он еще что-то может в этой жизни, стук прекратился. Молодой сыщик прислушался, подобно зайцу, застывшему в зимнем поле, прикрытом первой серьезной порошей, и несказанно обрадовался. Приснилось! Можно опять припасть к источнику премудрости розыскной в поисках сладкого покоя. Вот, радость-то! Но радость Степана была на редкость скоротечной и улетучилась она мгновенно, как совесть после третьего стакана. Стук в окно нагло повторился.
На пороге отделения стояла взволнованная женщина. Она часто моргала глазами и старательно мазала помадой и без того уже изрядно измазанные губы. Степан, прикрывая ладонью свой пухлогубый рот, попытался скрыть от женщины очередной приступ зевоты, но получилось у него это не очень. Рука за ртом не успевала. Сыщик сперва здорово расстроился подобной промашке, но быстро понял, что посетительнице на его торопливый рот – глубоко наплевать. Она со своим ртом не знала чего делать, а уж чужой был ей – вообще до лампочки шахтерской! Женщина была испугана.
– Ужас, – прошептала она и, задевая грудью милицейское плечо, почти ворвалась в дежурку.
А на дворе тогда еще трепыхалось из последних сил то время, когда в районном отделении милиции запросто можно было ночью дежурить в одиночку. Не только подежурить, но и спокойно поспать сидя – тоже особо не возбранялось. Не приветствовалось, но и не возбранялось. Представьте себе, и такие чудеса когда-то случались. Было дело. Было да сплыло, как говорится….
В дежурке посетительница бесцеремонно плюхнулась на еще теплый стул оперативника и стала рыдать в голос.
– Ой-ой-ой, – надрывалась она. – Что ж творится на белом свете?!
Вопила женщина минут семь или восемь, а потом попросила у дежурного закурить. А так как тот оказался некурящим, вопль возобновился вновь, еще минут на пятнадцать, а потом еще. Будь Степан более опытным и хорошо выспавшимся, то он наверняка предложил бы расстроенной даме воды, но опыта у молодого сотрудника было, как слез у кота в середине февраля, а глаза все еще предательски слипались. Так что водой голосящую страдалицу отпаивал начальник отделения, пришедший на работу пораньше – по причине капризов двухмесячного внука и женской несдержанности. На рассвете начальнику захотелось покоя, вот он легкой трусцой и помчал к своему мягкому креслу да к видам районной бани из окна.
