Невысокого роста, вихрастый мальчишка лет восьми, задумчиво стоял на газоне среди цветов. Он был погружен в созерцание большого мохнатого шмеля, который шумно перелетал с одной городской клумбы на другую. Желто-черный мохнатый комок провозился некоторое время у дальних цветов и, затем словно припомнив что-то важное вернулся обратно, прожужжал неподалеку от притаившегося мальчишки.
У мальчугана от азартного предвкушения приоткрылся щербатый рот, и язык выскочил вбок, где и остался в полной неподвижности.
– Вот бы поймать его и показать ребятам. Это же не шмель, это какой-то всамделишный король шмелей. А как бы он жужжал в банке и, смешно кружась, бился о стенки…– Юрка Жаворонков мечтательно облизнул губы.
Он представил, как вбегает в класс с криком: «А гляньте, что у меня есть!», затем резким движением выхватывает банку со шмелем из ранца и победно трясет над головой. А потом все мальчишки, гурьбой обступят его и начнут наперебой предлагать меняться. Но меняться он не станет, нашли дурака! Нет, он лучше оставит его у себя, будет за ним ухаживать, бросать ему цветочки в банку, а вечером выходить с ним гулять во двор, чтобы все ребята ему завидовали.
Вот только, как же его поймать? Сачка-то у Юрки с собой не было. Набрести на такого громадного шмеля было большой удачей.
Мальчик возвращался со школы, пиная валявшуюся крышку из-под лимонада. Каждый знает, что дело это требовало большого мастерства, так как было необходимо примериваться, чтобы не ударить по ней слишком сильно и ненароком забросить в оставшиеся после вчерашнего дождя лужицы на тротуаре. Конечно, можно было, в крайнем случае, найти другую крышку или камешек, но это было бы уже не то; не так интересно. Однако все же он не рассчитал, и крышка, подпрыгивая по камням, перескочила через бордюр и скрылась в клумбе. Малыш бросился за ней и тут же отпрянул от пролетевшего мимо лица большущего шмеля. Увидев такого красавца, мальчуган вмиг позабыл, зачем полез на газон. Все ребята мечтают поймать трутня, а тут – целый шмель!
Трутней-то он ловил легко, крадучись подходил к замершим на цветке пчелиным мужьям, еще раз проверял их особый узор на спинке (ошибешься, пчела тут же цапнет), затем складывал ладошку куполом и резко хватал цветок. Осторожно вытягивал лепестки, а затем он подносил сжатую в кулак руку к уху и начинал трясти, чтобы услышать привычное жужжание. Дел-то на пять минут, как говорит папка. Так он и стоял, размышляя, как бы изловчиться.
