Помню, бабушка говорила что-то про чёрные звёзды. Мне тогда было года три, и я представила себе серое небо в тучах и чёрные расплывчатые точки на нём. Как чёрные дыры, как плесень, поедающая продукт. Чёрная дыра становится единственной в связи с чем-либо, а плесень делается главнее хлеба. Как множитель ноль или даже минус бесконечность. А ещё я где-то читала, что чёрные звёзды притягивают и навсегда захватывают время. Можно понять, как поглотить свет. А вот время… Это труднее. И так же непостижимо, как его отодрать от этого магнита, проще уж провести пару часов за чтением какой-нибудь ерунды.
Октябрь. Не аномальный, не бьющий какие-нибудь рекорды. Не по-летнему тёплый, не нетипично солнечный, не снежный. Даже без грозы, града или превышения нормы осадков. Серый октябрь, склонившийся ко второй половине. На улице пять градусов, теплее и светлее уже не будет. Солнце сядет уже раньше половины шестого, а стемнеет к шести. Небо серое. Как простой карандаш, которым можно набрасывать и стирать, создавая что-то важное. Зря не любят это время, зря стараются его быстрее промотать.
Злые волшебники не исчезли. Это уже не старомодные старички из «Сказки о потерянном времени», а гламурные, модные и современные, на волне повесточки. Накачанные губы, слой штукатурки, фигура 90 – 60 – 90. Им как будто уже всегда не двадцать пять, а пятнадцать, а то и двенадцать. Лисьи глазки – так лисьи глазки, тату – значит тату. От бесполезных, но всё-таки мужчин и женщин 1990-х – к мальчикам и девочкам 2020-х. Бренды для той страны, в какой орудуют. Они посреди нас, приходят каждому в ум. Стучатся, диктуют. А всё отданное им пойдёт прахом.
Свой настоящий, жуткий образ открывают не всем. Не хотят, чтобы их боялись. Их гордыня лучше потерпит несерьёзное отношение, ведь так больше людей завлечётся внушённой Пете фразой: «Успею». Через лёгкое, несерьёзное отношение к жизни предложить лень лентяям, трудоголизм и неправильные цели трудоголикам. И для равновесия менять местами стоящее и шелуху, чтобы у людей была иллюзия, что они разумно стараются. А на деле людей блокируют, как в детской игре или соцсетях, чтобы они не могли делать добро и противостоять злу. Чтобы конец жизни был страшный. Чтобы всё, что осталось – жалкий комочек прожитого, а впереди – страшно подумать.
