На протяжении всей его жизни, а прожил он уже чуть больше сорока лет, снился с определенной периодичностью один и тот же сон. Это было как наваждение, но при этом сон был очень походила реальность. Впервые, когда он его увидел, был очень подавлен и проснулся в холодном поту, но со временем стал к нему привыкать. В тот первый раз, будучи ещё школьником, вечером он почувствовал легкое недомогание и першение в горле. Родители предложили не ходить в школу на следующий день. Мол, поспать подольше, полечить горло. Как говорила мама: «Поберечь себя». И он довольный, хоть и недомогающий, улёгся спать. Но ночью догнала высокая температура, и он действительно заболел.
Вот в эту самую ночь и пришёл к нему впервые тот сон.
Нет, нет, не было там никаких страшилок. Но сон этот ввёл его в жуткое состояние, будто остановил жизнь внутри него.
Снился сон о нем самом. Вот он идёт по какой-то улице, чувствует колючий ветер, бьющий по щекам и глазам,
ускоряет шаги и входит в здание до боли знакомое, но узнать его не может. Ему тут все известно, и, сняв пальто, он продвигается по каким-то коридорам. Вокруг шум и суета, но они его не касаются. У него постепенно холодеют руки и ноги, а на плечи опускается что-то очень тяжелое. На ватных и еле передвигающихся ногах он входит ещё в какое-то помещение очень светлое и шумное. Он с трудом пробирается в глубь, все время цепляясь за что-то или за кого-то своей тяжелой ношей. Потом все вокруг затихает, и что-то грозное и большое входит и начинает курсировать по этому помещению. Это большое и невнятное говорит на непонятном и жестком языке, а вокруг все превращается в общую плотную массу, которая начинает увеличиваться в объеме и заполнять помещение. Ему кажется, что он весь уходит куда-то книзу. Сначала пустеет голова, потом туловище, руки. Ноги становятся свинцовыми, но могут ещё шевелиться. Он, покрываясь испариной, делает ещё и ещё усилие и упирается в стену. А стена оказывается мягкой и податливой. Она охотно поглащает его , освобождая от свинцовой тяжести ног. Тут глухо, бесцветно, душно, но дышать можно. И теперь здесь ничего не давит ни на голову, ни на плечи. Правда, двигаться получается только вместе с этой массой стены. Он привыкает к этому и тихо идёт, но почему-то назад. Идёт пока не почувствовал, что всем телом и головой упёрся во что-то. В этот момент он открывает глаза.
