Да узрите же вы!
Демоны, не покупают душ!
Они их пожирают,
занимая освободившееся место!
Аббат Красир.
Речь на площади «Раскаяния» перед сожжением одержимых.
Старик, разжёг огонь в стекловаренной печи, уселся на лавку и замер в ожидании. Сегодня, как только солнце показалось над горизонтом, он разбудил своих сыновей, и отправил их на берег моря. Там, как ему поведали рыбаки, после шторма из скального берега, вымыло черный камень.
– «Это запекшаяся душа грешника, выдавленная из преисподней!» – утверждал один из рыбаков. Что взять с рыбаков, не образованных, богобоязненных, суеверных? Старик, сразу понял: вот он – материал, который, он так долго искал.
Он давно собирался на покой, но все никак не мог уйти. До сего дня считая, что еще не сделал своё самое лучшее творение, то, что можно смело назвать шедевром, верхом его мастерства. Старика, итак, считали мастером. Его творения, радовали глаз венценосных особ. Но старик, не считал их верхом мастерства, так, красивые вещи, не больше. Стремление создать по истине шедевр, который не сможет превзойти не один стекловар, владело разумом старика. Вот только материала подходящего не находилось. Тот, что использовал в своих творениях, был не пригоден, для создания «посмертного шедевра». Он искал. Просил проезжих купцов, которые каждую весну стекались по королевскому тракту, в город на большую торговую ярмарку. Но никто, не привез ему то, чего просил. Возможно, такого просто не существовало в мире. Старик, взял образ материала из сна.
Когда-то, когда он был еще совсем юным подмастерья, и только начал перенимать азы стекловарения у своего деда.
Почему не у отца? Да, как-то так получилось, что отец не смог, стать стекловаром, природа его обделила, тем чувством, которое присуще мастерам стекловарам, проще говоря, отец не чувствовал стекло. Нет, он делал, свои поделки, но они были, громоздкие, тяжёлые, с толстой стенкой. Такие покупали только совсем бедные крестьяне и иногда алхимик, из соседнего квартала, тот их использовал для каких-то своих целей. Правда иногда приносил, разные порошки и просил их добавить в разогретую стеклянную массу, от чего та меняла цвет, иногда, готовое творение покрывалось серебристым или золотистым налетом, один раз налет был как радуга, играл на солнце очень красиво. В общем, со временем, не выдержав упреков и нравоучений деда, отец, вообще перестал заниматься стекловарением и стал работать в лавке.
