Как только Ирма начинала чувствовать, что для нее само по себе было ново, странную тоску по чему-то неизвестному, она бросалась в свой серебряный летап и гоняла на огромной высоте, рассекая пространство молниями. Там, где никто не мог ей помешать. Воздушный транспорт не поднимался выше трехсот метров. Особенно эти назойливые, как мухи таксолеты. Ирма могла вынести только Ивана, который появлялся в зоне видимости, словно ангел-хранитель. Почему он всегда находил для нее время? Как специалист в нейролингвистической области Ирма могла бы подумать, что Иван испытывает к ней чувство, которое век назад называли любовью… Она заметила его на сенсорном мониторе управления летапа. Аппарат Ивана нельзя спутать ни с кем: черный, матовый, опознавательный знак – молния, пронзающая оранжевый тетраэдр. Иван называл свой летап черным скатом. Ирма поприветствовала его. В ответ Иван качнул крылом и ушел в пике. «Сумасшедший», – усмехнулась Ирма. Но, кажется, в очередной раз Иван помог выйти из странного состояния, доселе ей неизвестного. Ирма не хотела с этим разбираться, ведь все в ее жизни было стабильно. Но почему, зачем, в конечном счете, для чего накатывает это состояние?
Иван вынырнул неожиданно и поравнялся с ней. «Хочешь прогуляться?» – услышала Ирма в наушниках. «Куда?» – не поняла Ирма. «За периметр», – прозвучал ответ. «Сумасшедший! Зачем?» – спросила Ирма. «Хочу тебе кое-что показать…» – Иван качнул крылом, приглашая следовать за ним. Ирма, долго не раздумывая, направила свой летап за черным скатом. Через несколько минут полета, индикатор замигал красным предупреждающим, но Ирма не хотела признаться, что испугалась. Они нарушили правила и вылетели за периметр – разрешенную зону полетов. Ирма послушно следовала за черным скатом Ивана, который спустился на нижний эшелон. «Смотри вниз», – прозвучал в наушниках голос Ивана. Ирма увидела какие-то лачуги, ютившиеся друг к другу, словно гнезда огромных птиц, живших на скалах. Серое, унылое зрелище, притягивающее внимание и одновременно отталкивающее. Внезапно черный скат взмыл в небо и развернулся. Ирма поняла, что они возвращаются.
Как обычно, Ирма приземлилась на привычной для себя площадке, находившейся на уровне пятидесятого этажа здания, где она жила. Иван, видимо, улетел к себе. Она зашла в свою просторную квартиру с четырьмя прозрачными стенами от пола до потолка, подошла к пятой непрозрачной стене и нажала кнопку. «Удобный мягкий халат кремового цвета», – произнесла она вслух. Из шкафа выехала вешалка с халатом. Ирма зашла в душ, стенки которого автоматически затемнились. Она сняла свой комбинезон, постояла под прохладной струей воздуха, чтобы освежиться, одела домашнюю одежду и плюхнулась в огромное кресло. Все эти обыденные действия Ирма проделывала автоматически, а в голове звучал голос Ивана: «Я хочу тебе кое-что показать»… Прикоснувшись к маленькому устройству, Ирма вызвала голограмму Ивана. «Ты хотела меня о чем-то спросить?» – сказал Иван, словно реально присутствовавший рядом. «Что это было там внизу?» – спросила Ирма. «То, что ты бы никогда не узнала, если бы не нарушила правила. Уверен, что ты никогда не задумывалась, кто создает правила и для чего», – Иван всегда говорил с ней мягко, как с ребенком. «Правила… они нам на благо. Если бы все делали, что хотели, начался бы беспорядок», – Ирма была уверена в том, что говорила. «Кто тебе внушил такие мысли? Просто тебе, как и большинству, удобно не знать о существовании других, кто живет не в таких комфортных условиях, как мы, которые принимают наши летапы за Божественные колесницы, которые умирают от голода каждый день… Продолжать? – голос Ивана первый раз стал жестким, – Ты одна была не в курсе где мы живем, наши уже все побывали на прогулке… Икар не в счет, его все устраивает. он знает, но ему плевать, он предпочитает жить в своем мире и ничего не менять». Устройство выключилось. Голограмма Ивана плавно растворилась. «Икар знает о… Получается все наши в курсе, кроме меня», – удивилась Ирма. Она не могла собраться с мыслями. Автоматически стала ходить от одной прозрачной стены к другой, иногда останавливаясь и глядя вниз. Она никогда не испытывала боязни высоты, поэтому и предпочитала жить на самом верхнем этаже, чтобы быть поближе к площадке, где стоял летап.
