Вечер, как морской отлив, забирает с собой всё, что набежало днём, но есть подозрение, что с рассветом прибьёт всё заново, да ещё и добавит что-то новое. Татьяна оторвала лоб от ладони, подпирающей голову. Сегодня была тяжёлая смена. Впрочем, когда она бывала лёгкой? Особенно надоели старухи. Идут потоком, у каждой что-то где-то болит, у каждой давление и камни, всё равно где, в почках, желчном, и каждую надо выслушать, каждую успокоить. А попробуй их успокой. Они ведь всё знают, они читают журнал «Здоровье», смотрят передачу «Не хворай» и слушают «Радио-доктор». Переубедить таких… Татьяна вздохнула.
Устала. Лечь бы поспать, да тщетно, переутомление не даст уснуть. Устанешь ещё больше. Да и время для сна неподходящее. Семь вечера, сон на закат – и головная боль обеспечена. Лучше почитать.
Она любила книги, особенно про любовь, большую, сложную, настоящую. Коллеги подарили ей на день рождения «Унесённые ветром». Большое книжное издание в твёрдом переплёте с глянцевыми профилями Скарлетт и Ретта на обложке. Татьяна не захотела ставить книгу на общую полку, спрятала в стол, чтоб не запылилась. На неделе почитать не удавалось, надо было делать уроки с сыном, но сегодня пятница, впереди выходные, уроки подождут до воскресенья, и у неё… тра-та-та-та… свободный вечер, который она потратит на чтение книги.
Татьяна дёрнула на себя выдвижной ящик и… заверещала от ужаса.
На крик в комнату вбежали муж и сын.
– Что случилось? – Семён отстранил от стола сынишку, который опередил отца всего на пару секунд.
– Убей её! Убей эту сволочь! – Кричала Татьяна, потрясая в воздухе тяжёлым книжным томиком. Обкусанные глянцевые края топорщились, разодранный переплёт свисал бахромой.
– Где она? – Семён схватил со стола бронзовое пресс-папье.
– Там! – Татьяна ткнула растрёпанным корешком, указывая на пол.
Мышь, маленькая, серая, испуганная, сидела на полу рядом с ножкой стола. Взъерошенный страхом комочек смотрел крохотными чёрными бусинками глаз на перегородившие путь огромные ступни в синих тапках.
Семён вскинул руку и со всей силы швырнул на пол пресс-папье. Тяжёлый, словно камень, прибор попал полёвке по голове, расколов маленькую черепушку. Мышь дёрнулась и повалилась на бок. Тонкие лапки задёргались, словно их било током.
