Читать Лгунья - Сусанна Георгиевская

Светлые капли дождя лениво ударялись об оконные стекла. Время было весеннее.

Сева Костырик – студент последнего курса Архитектурного института имени зодчего Воронихина – циклевал пол в квартире Зиновьевых.

Сам Зиновьев, Иван Иванович, с которым Сева не однажды ремонтировал квартиры тех, кто хорошо за это платит, – напевая и насмешливо щурясь, грунтовал стены своей новехонькой, только что полученной кооперативной квартиры.

Он пел:

Маляр Зиновьев – первейший мастер своего дела, бывал в Чехословакии, Польше, Болгарии. Дочь его Кира не теряла надежды, что придет время и батю пошлют в Париж.

– Замерзал, а не «помирал». И что вам за охота, право, Иван Иваныч!

– Ага… Значит, ты говоришь, Всеволод, чтобы стены в спальной – багровые?.. Ну, а годы куда? Лета свои куда, говорю? Может, в скрытую электропроводку?.. Или я похож на молодожена?.. Багряные! Ничего не скажешь – эффектно, броско!.. Э-эх, Всеволод, Всеволод, разве ты имеешь понятие, до чего я люблю красоту! Вот вырастешь ты… А к себе в маляры возьмешь ли меня, товарищ строитель?

– Да будет вам! Вместе станем работать, художник… Мэтр!

– Чего?

– Мэтр, ну мэтр, мэтр… По-французски – учитель. Прибегу советоваться. Заломлю шапку. Не оставьте, мол, окажите такую милость зодчему сиволапому… Вместе халтурили у Пьятровского, у Шестопалова… Или запамятовали!..

Дождь стал наотмашь биться о стекла окон. Комната потемнела. Пришлось зажечь электричество.

Вплетаясь в бормотание дождя, послышались на лестнице шаги. Лифт, отнесенный к наружной стене, подальше от квартир – с целью смягчения шумов, – еще не начал работать…

Кто-то быстро и нетерпеливо поднялся наверх.

Зиновьев узнал шаги своей дочери Киры.

Ее звали Кирой (она была глубоко огорчена, что Кирой и вдруг – Ивановной!). Ей пошел восемнадцатый год. Она была взбалмошна, как батя, и скрыто высокомерна.

«Кем ты хочешь быть, Кира?» – дознавались у нее взрослые.

Чуть расширив глаза, она, не задумываясь, отвечала:

«Стервой».

Отец ее баловал (тайно от матери), любовался броской ее красотой, значительностью лица и великолепной формой всегда чуть откинутой назад головы. С годами она дурнела. От быстрого роста стала сутуловатой… Но спросите любого школьника, он вам разъяснит, что сегодня важны не линии, не пропорции, как в отсталые времена греков. Сегодня женщина начинается с ног.