Читать Катастрофа в Академии темной магии - Лена Левина

– Ааа! Уберите от меня это чудовище! – истошно взвопил орк, профессор Орот Петрович, уважаемый преподаватель Академии Тёмной Боевой Магии по зельеварению, едва я переступила порог кабинета ректора.

А между прочим, предупреждала я всех. И не раз. Спорить со мной – дело не только бессмысленное, но и опасное. Я же не просто адептка, я – лучшая ученица третьего курса боевых магов. Да и про характер свой говорила честно и открыто. Остальные преподаватели уже давно усвоили этот урок и предпочитали меня не провоцировать. Но вот Орот Петрович, видно, решил пойти своим путём – и этим самым довёл себя до нервного срыва.

Всё началось на последнем уроке зельеварения, буквально час назад. Профессор, размахивая руками и кипя от научного энтузиазма, пытался доказать мне и всей группе, что смешение яда обыкновенной кобры с эссенцией из третьей головы гидры не вызовет никакой реакции. В частности – взрыва. Я же, как прошедшая обучение в летнем лагере при Ведьминской школе, точно знала: будет не просто реакция, будет настоящее пиро-шоу. Но профессор отмахнулся от моих слов. И когда он всё-таки добавил каплю кобриного яда к эссенции, я, предчувствуя беду, машинально воздвигла щит над колбой. Только мощь взрыва явно недооценила.

Если опустить визг, панику и ловкость парней с первого ряда, можно сказать одно: все остались целы. Все – кроме профессора, который принял на себя всю ударную волну. Адепты уцелели, преподаватель – почернел. Отличный результат!

Профессор Орот никогда не походил на типичного орка. Низкий рост, кожа почти человеческая, мускулатуры – с гулькин нос. Зато массивная челюсть с выдающимися клыками и чуть заострённые уши не оставляли сомнений в его происхождении. Теперь же перед нами стоял – вернее, трясся от ярости – почерневший от копоти, с рваными обрывками мантии, с глазами, налитыми кровью. Парням это показалось забавным. Мне, как единственной девушке в группе, – совсем наоборот. Я закричала так, что даже проректор, оставив тренировку, примчался проверить, не началась ли в Академии война.

Профессор сорвался. Швырнулся на меня с флаконом, в котором плескался яд гидры. Поступок, мягко говоря, неосмотрительный. Но возраст, шок и хронически расшатанные нервы сделали своё дело. Защитить меня не решился никто – ни ребята, ни сам проректор. Все знали, что если я уже вошла в режим боевой готовности, лучше не вставать под руку.