Тюремный холод въелся в кости
Тюремный холод въелся в кости,
Как плесень в стены, как тоска в слова.
Здесь время тянется, как будто в гости
Не ждёт никто, и жизнь совсем мертва.
Решётки смотрят волком, злобно скалясь,
На солнце, что ласкает мир иной.
Здесь каждый день – борьба, чтоб не сломаться,
Чтоб не пропасть в пучине ледяной.
Здесь дружба – редкость, словно луч надежды,
Предательство – обыденность и боль.
Здесь каждый шорох – отголосок прежней,
Свободной жизни, что ушла в небыль.
И в этой тьме, где правит лишь отчаянье,
В душе горит огонь, хоть и слабей.
Мечта о воле – тихое молчанье,
Что греет сердце в сумраке ночей.
И пусть судьба жестока и сурова,
И пусть тюрьма – мой временный предел,
Я верю, что настанет день свободы,
И я увижу мир, каким хотел.
***
За решёткой жизнь не сахар
За решёткой жизнь не сахар,
Серый камень да тоска.
Солнце светит, но не ласка,
Лишь полоска у виска.
Здесь молчание – закон строгий,
Каждый взгляд – как острый нож.
Вспоминаешь о дороге,
Где гулял ты, молод, гож.
Сны приходят, как виденья,
О свободе, о любви.
Но реальность – заточенье,
И надежды – лишь огни,
Что мерцают вдалеке,
Сквозь решетку, в небесах.
И молитва в уголке,
О прощении в глазах.
За решёткой жизнь не сахар,
Но и здесь душа жива.
Ищет искру, ищет знаки,
Чтобы выжить, чтобы ждать.
***
Душа измаялась в неволе
Душа измаялась в неволе,
Тоскует по ветрам и полю.
Здесь серы стены, сумрак голый,
И лишь надежда теплится, как уголь.
Здесь время тянется уныло,
Считая дни, часы, минуты.
А там, на воле, солнце мило,
И птицы звонкие поют кому-то.
Здесь сны о воле – яркий лучик,
В кромешной тьме, что душу гложет.
И шепчет сердце: «Будет лучше!
Настанет день, и Бог поможет!»
Душа измаялась в неволе,
Но верит в свет, что впереди.
И ждет, когда наступит воля,
И сможет вырваться из западни.
***
Пришёл на зону молодой парнишка
Пришёл на зону молодой парнишка,
В глазах испуг, в душе – кромешный мрак.
Вчера гулял он, вольный словно птица,
Сегодня – серый обшарпанный барак.
Здесь воздух спертый, пахнет потом, горем,
И взгляды волчьи, острые, как нож.
Он слышал сказки о тюремном море,
Но сам увидел лишь бетонный лож.
Здесь каждый – зверь, загнанный в клетку,
И каждый ищет, как бы выжить тут.
Он прячет страх под маскою наглецкой,
Но сердце бьется, словно перепуг.
Он вспоминает мать, отца, подругу,
И вольный ветер, шелест тополей.
