В просторной кухне добротного деревенского дома ужинала большая семья – мать, трое сыновей и старшая дочь. Не хватало только главы семьи, Михаила Гавриловича, он сегодня работал в ночь – пока стояло вёдро, нужно было успеть убрать пшеницу до обещанной на следующей неделе непогоды.
Быстро сжевав все, что дали, заранее принарядившаяся Влада выпалила:
– Я забегу к бабе Марфе, проведаю! – не дожидаясь ответа матери, опрометью нырнула в коридор и исчезла.
Хлопнула входная дверь, и старший сын, крепкий шестнадцатилетний парень, недовольно повернулся к матери.
– Маман, ты ее совсем распустила! – подражая отцу, смешным баском проговорил он. – Опять она к соседке помчалась именно тогда, когда к той Ярослав приезжает. Другого времени для Владки не бывает.
Галина Глебовна досадливо поморщилась. Она не одобряла поведение дочери, но предлог был достойный – соседка, восьмидесятипятилетняя бабушка, назначила Владу своей официальной ухажеркой [местное название социального работника] и даже оформила это через какой-то там центр. Так что дочь убегала к соседке на законном основании, тут ничего не попишешь.
Вмешался средний сын, с фырканьем заявив:
– Да кому она нужна, дохлянина такая! Она даже ведро корове вынести не в состоянии, на нее из нормальных парней-то никто и не смотрит.
– Ты не прав, – Васька, младший сын, сердито зыркнул на него серыми, как у матери, глазами. – Владка хорошая! Добрая и веселая. Она всем нравится.
– И что из того, что нравится? – основательный Вовка отмахнулся от слов младшего, как от назойливой мухи. – С лица не воду пить. С бабой ведь жить надо будет. Вот ты что, за свою жену бабские дела делать будешь? Да тебя все знакомые мужики засмеют!
Все уставились на младшего. Девятилетний Васька покраснел и промолчал. Делать что-либо за кого-то он не любил, у самого дел было немеряно. Хотя помогать – помогал. И матери, и сестре поболее старших братьев.
– То-то и оно! – сделал нелицеприятный для сестры вывод Вовка. – И в кого она такая дохлая, непонятно. Вот маман у нас неслабая, батя тем паче. А сеструха – дунь и улетит. Для нашей жизни вовсе негодящая.
– В город уедет, – младший никак не мог угомониться, обидно ему было за практически вырастившую его сестренку. – Там здоровячки не нужны. Горожанки коров не доят и ведра с пойлом скоту не таскают.
