– Так прямо она пришла из другого мира и взяла нас с тобой в дети. Размечтался.
– Да замолчи ты уже!
– Вот сейчас очнется и нам с тобой надает.
Детские голоса пробивались ко мне через тьму и головную боль. Откуда они вообще тут взялись?
Кажется, я вышла из офиса на стоянку, зацепилась носком ботинка за какую-то выбоину и упала.
А потом этот автомобиль вывалился на меня.
И пришла тьма с детскими голосами в ней.
– Нам сейчас папа надает, – угрюмо сказал первый ребенок. – А давай скажем, что это не мы, что это она сама упала. Что она фея вообще.
Фея? Какая фея? Какой другой мир?
Вдруг стало ясно, что они говорят не по-русски. Язык был певучим и мелодичным, с щелкающими звуками. Но я понимала его так, словно он был моим родным.
– А папа ее тогда в ящике засмолит, – произнес второй мальчик. – И снова мы без мамы.
Тьма отступила, и я наконец-то смогла почувствовать свое тело. Болело так, словно по мне проехал автомобиль… так он, кажется, и правда проехал.
Я открыла глаза и увидела две детские физиономии.
Зеленого цвета.
Кажется, я умерла. Точно умерла. Меня сбила машина, а теперь встречают зеленолицые чертенята.
– Вы почему зеленые? – спросила я.
Надо же было о чем-то спросить, пока меня не засмолили. Или что там делают на том свете?
Мальчик постарше, темноволосый и крепкий, с энергичным взглядом карих глаз, расплылся в улыбке, показывая дырку на месте выпавшего молочного зуба.
– Это мы хотели динозавра собрать, а склянка бахнула, а мы в нее смотрели, – охотно объяснил он. – Папа сказал, что не будет смывать, это нам наука.
Нет, это было не тот свет. Это было что-то другое.
Я готова была заорать от ужаса. Сдерживало только нежелание испугать детей.
С трудом получилось сесть. Я увидела, что лежала на ковре в центре просторной светлой комнаты. Обычная детская с горами игрушек всех сортов и размеров – вот только ни в какой детской под потолком не будет парить дракон.
Дракон. Настоящий.
Я завороженно смотрела на него, не в силах опомниться.
Дети со склянкой. Фея. Другой мир. Дракон.
Слова сталкивались в голове, и у них не получалось собраться в какую-то четкую форму.
– Нравится? – спросил второй мальчик, младший. – Это джанский золотой, папа нам подарил, а фринда Марта говорит, мы его наревели.
Он был таким же растрепанным, как и первый, и выглядел как тот, кто не придумывает каверзы, а идет на поводу у старшего.
