Татьяне на днях исполнилось 37 лет, но выглядела она моложе. В её движениях и взгляде иногда проявлялась какая-то детскость, особенно, когда она смеялась – заливисто, широко открывая рот, при этом взмахивая руками. Её карие большие глаза в такие моменты напоминали цвет горького шоколада, и, глядя в них, появлялось чувство наслаждения. Её носик казался маленьким, так же, как и ушки, но это не портило общей привлекательности лица. Каштановые волосы с милыми кудряшками касались плеч, и Татьяна часто заправляла их за свои прелестные ушки, всегда украшенные крупными сережками с разными полудрагоценными камнями. Благодаря стройной фигуре и росту ниже среднего со спины она казалась подростком. Может быть, в противовес этой кажущейся детскости она любила большие дамские сумки, в которых помещалось всё, необходимое замужней женщине. Даже рабочие документы, которых всегда было много, дружно соседствовали в сумке с косметичкой, расческой, салфетками и прочими, необходимыми женщине вещами. Дружно жили не только её вещи, но и она сама поддерживала со всеми доброжелательные отношения. Когда на работе происходили разные конфликты, Татьяна могла выстроить разговор так, что в её правоте никто даже не сомневался. И эта способность особенно ценилась в юридической фирме, где она работала юристом. Коллеги про неё говорили: «Мал золотник, да дорог».
В семье у Татьяны тоже был порядок. С мужем Семеном они были счастливы и воспитывали пятнадцатилетнюю дочь Полину.
Но то, что произошло сегодня утром, взорвало весь её спокойный внутренний мир, оставив только осколки сердца и лохмотья души. Благо, что была пятница и впереди выходные. У неё будет время всё осмыслить и восстановить душевное равновесие. На это она очень рассчитывала. Едва дождавшись окончания рабочего дня, она отправилась к маме, которая всегда могла успокоить её. Мама в трудные минуты ласково прижимала дочь к себе и говорила, что все пройдет, и они вместе найдут решение. Вот и сейчас Татьяна спешила за этой поддержкой, в которой так нуждалась. Но она не получила то, на что так надеялась.
Мама после общения, провожая дочь в прихожей, тихо сказала, опустив при этом глаза:
– Терпи, это же твой муж. Семью надо сохранить, – затем посмотрела на дочь жестким, каким-то чужим взглядом и добавила: – Я тоже страдала, тем не менее…
