В самом сердце королевства, где воды реки Серебрянки переливались словно расплавленное серебро под лучами солнца, раскинулся удивительный город Аргенталь. Казалось, сама магия вплелась в его каменные улицы, мостовые которых были выложены мозаикой из тысяч разноцветных самоцветов, мерцающих после дождя всеми цветами радуги.
Город Аргенталь просыпался под перезвон хрустальных колоколов, висящих на башне Старого Алхимика. Первые лучи солнца, пробиваясь сквозь утренний туман, играли в тысячах капель росы на волшебных паутинах, растянутых между крышами домов. Эти паутины, созданные искусными стеклодувами, не только украшали город, но и собирали утреннюю росу, которая потом использовалась в самых изысканных зельях.
Молодой мастер Элиан уже три часа как стоял у рабочего стола в своей лаборатории на верхнем этаже семейной башни. Его пальцы, покрытые тонкими царапинами – неизбежными спутниками ювелирной работы – бережно поворачивали крошечную деталь механизма. Это была очередная попытка воссоздать "Глаз Грифона" – миниатюрный хронометр, который его отец когда-то встроил в брошь для королевы. Механизм состоял из ста пятидесяти деталей, некоторые из которых были не больше макового зернышка.
Вдруг дверь мастерской скрипнула. Вошел старый Гереон – библиотекарь Гильдии Мастеров, его лицо, изрезанное глубокими морщинами, было необычайно бледным.
– Элиан, – с тревогой сказал он, – в город пришла беда.
Молодой мастер медленно опустил лупу. В воздухе повисло напряжение, словно перед грозой.
– Вальтар?
Гереон лишь кивнул, его пальцы нервно перебирали бахрому старого плаща.
Элиан подошел к окну. С площади доносились необычные звуки – не радостный гомон рынка, а тревожный гул толпы. Сквозь витражное стекло он увидел, как люди расступаются, образуя широкий коридор. И тогда появился Он.
Известный чернокнижник Вальтар Чёрное Пламя шел медленно, словно давая горожанам возможность рассмотреть себя. Его плащ, сшитый из ткани, напоминающей крылья летучей мыши, колыхался сам по себе, без дуновения ветра. Длинные, костлявые пальцы, украшенные перстнями с мрачными камнями, сжимали посох из черного дерева, увенчанный кристаллом, внутри которого пульсировало зловещее фиолетовое свечение. Но самое страшное было его лицо – бледное, почти прозрачное, с впалыми щеками и тонкими губами, растянутыми в улыбке, которая вызывала лишь страх у местных жителей. А глаза… Они были словно два уголька, светящиеся из глубины темных впадин.
