Читать Жить. Сборник - Светлана Шевченко

С огромной благодарностью за терпение, профессионализм, трепетное отношение к сюжету, героям, каждому слову и мысли.

Редактору Науановой Юлии и художнице Анне Кратировой (Нюта Златогорская).

Повесть

Татка только глаза распахнула и сразу проснулась. Как будто и не засыпала. Да и не думала засыпать: чуть-чуть поссорилась с Мусей вчера и даже называла её тётей Машей, и стыдно было, что она себя так по-детски ведёт, и досадливо, но Муся сама виновата.

А Муся обиженно губы поджала и, тяжело переступая больными ногами, взяла да и ушла. И Татка, посердившись для виду, ходила мириться, но упрямая Муся вздыхала и складывала брови горестным домиком, и громыхала тазами и кастрюлями, как будто Татки тут вовсе и нет.

А всё из-за того, что Муся хотела завесить окно, потому что кто ж уснёт, когда светло, будто днём?! Во-вторых, холод такой от окна, что к утру и комната выстынет, и Татка закоченеет. А Татка спорила, что ничего и не светло, и она, может, вообще спать не собирается!

Татка и окно завесила, и помогала посуду мыть, и рвалась тесто месить на завтра, но тут уж Муся решила, что лучше помириться с Таткой, чем пустить её к тесту, потому что тесто – оно любит тишину и сосредоточенность, а у стремительной Татки покоя никакого нет. А сосредоточенности и подавно.

Татка проснулась, но так и лежала, не шевелясь. Слушала сонное дыхание дома. И улыбалась, улыбалась! Потому что знала, правда-правда, точно-точно, что сегодня всё сбудется! И он скажет, непременно скажет…

Что именно и как он скажет, Татка так придумать и не могла. Как оно вообще бывает? И спросить не у кого. И никто не понимает, что Татка взрослая, выросла! И что Таткой или Тусей хватит уже её называть. Но папа как будто вообще этого не понимает, а Петька специально называет так, как и Мишка с Колькой, – дразнятся.

***

Татке шестнадцать, но ещё совсем-совсем чуть-чуть, и будет семнадцать, а там уже и восемнадцать!

Но теперь, когда Татка только проснулась, ей не хотелось думать ни о ссоре с Мусей, ни о том, что братья никак не поймут, что она взрослая. И что папа говорит ей, что она взрослая, только когда хочет Татку призвать к порядку или усовестить. А для Муси она вообще младенец. Как будто даже младше детсадовцев Кольки и Мишки.

Нет-нет. О таком не стоит думать. Не теперь. Не теперь, когда всё непременно случится. Тата крепко сжимала веки, но внутри прыгало и дрожало, и лежать было совершенно невозможно.