Эрибой: Песнь о Тьме и Свете
Из чрева Ночи, где звёзды спят,
Где хаос дремлет, вечно млад,
Восстал Эрибой, лик двойной,
Владыка Сумрака и Света, рождённый тьмой.
Одна его личина – тьма густая,
Бездонная, как пропасть вековая.
В ней шепчут тени, стонут призраки,
И гаснут искры, словно угольки.
Другая личина – свет лучезарный,
Сияющий, как меч небесный, ясный.
Он гонит мрак, дарует жизнь росткам,
И будит радость в спящих лепестках.
Эрибой – не злодей и не герой,
Он – равновесие, вечный покой.
Он правит гранью, где день сменяет ночь,
Где правда с ложью сплетаются точь-в-точь.
Когда он гневен, тьма поглощает свет,
И мир в кошмаре тонет много лет.
Когда он милостив, свет прогоняет мрак,
И жизнь ликует, словно птичий гак.
Легенды шепчут, что в его глазах,
Хранится тайна всех земных путях.
Кто в них заглянет, истину узрит,
Но разум может навсегда разбить.
Молитесь, смертные, Эрибою,
Чтоб тьма не взяла верх над судьбою.
И помните, что даже в самой тёмной мгле,
Всегда есть искра света, верьте ей!
Так пойте песнь Эрибою, владыке двух начал,
Чтоб равновесие он вечно охранял.
И пусть его лик, то тёмный, то светлый,
Напомнит вам о жизни быстролетной.
***
Эфиальт: Песнь Предательства и Тени Фермопил
В тени Олимпа, где боги пируют,
И смертные славят героев отвагу,
Родился Эфиальт, духом понурый,
Не знавший ни чести, ни доблести знака.
Он был из Трахиса, земли суровой,
Где скалы вздымались, как копья титанов,
Но сердце его, словно камень гнилой,
Хранило лишь зависть и жажду обмана.
Когда Леонид, царь Спарты могучий,
С тремястами воинов встал на защиту,
У Фермопил, где проход был узкий и круче,
Чем гнев Посейдона, вздымающий плиты.
Эфиальт, сгорбившись, к Ксерксу явился,
И тайную тропу ему указал,
Чтоб персы, в обход, в тыл грекам пробились,
И славу спартанцев навеки попрал.
Он предал свой народ, свою землю родную,
За золото, власть, за пустые слова,
И тень его мерзкая, словно чумная,
На Фермопилы навеки легла.
Когда Леонид понял, что окружён он,
И предан предателем, подлым и низким,
Он воинов верных к себе наклонил он,
И молвил: «Сегодня мы станем бессмертны!»
И бились спартанцы, как львы разъярённые,
Кровь персов лилась, словно горный поток,
Но силы неравны, и были сломлены,
Под натиском вражьим, последний оплот.
Эфиальт, скрываясь в горах, ликовал,
Над гибелью храбрых, над горем народа,
Но проклятье спартанцев его настигало,
