Обычная Московская пятница принесла вечер, окутав усталое небо облаками, которые с каждой минутой темнели и чернили, призывая дождь. И всё это действие напоминало шамана бьющего в бубен и взывающего непонятно к чему, но «обряд» работал и мелкие капли дождя, исполняя заклинание природы омывали всё на своём пути.
Тусклые фонари зажигались томными огнями сквозь грязь стёкол и вяло приветствуя торопливых прохожих несли свет стремившимся по своим делам людей. Все торопились скрыться от этой сырой и мокрой погоды, убегая от реальности в свои квартиры и норы, как -будто яркий свет комнат и бетонные стены могли их спасти и выбить из этого замкнутого круга повторяющихся пятниц. Всё это повторялось в сотый раз нескончаемых пятниц, напоминая кучку муравьев хаотично бегающих вокруг нор, и каждый из них ничем не отличался от другого кроме своей расцветки, поэтому для начавшегося дождя было всеравно кого, как и с какой силой обливать мокрыми холодными каплями, словно показывая ничтожность происходящего на земле, независимость которой в своей самобытности для многих была бесспорна.
Среди всех бегающих «муравьев» выделялась такая же фигура – как все, но почему- то в его походке не было ни торопливости и неизбежного желания скрыться от дождя, как – будто это был вызов или владыка шёл по своим владениям, неспешно оглядывая поданных в их замкнутом круге бесконечных пятниц. Усилившийся дождь словно опешив от такой наглости и неторопливости обходил стороной и не имел желания докучать своей сыростью человеку чьи мысли были далеко от этого места, как – будто это был мираж для самого дождя и пробегающих мимо прохожих. Фигура неспешно двигалась, оглядывая скучную реальность в миллионный раз, и не находя никаких отличий от предыдущих пятниц безразлично смотрела в небо, узоры которого никогда не повторялись и всегда приносили удовлетворение чего -то нового, живого и неподдельного, что по настоящему заслуживало внимания, а не мелькающие препятствия снующих людей.
Толчок, удар в плечо полупьяного спринтера нарушил картину небытья и вернул всех в систему реальности – одного от мыслей и созерцания неба, а другого от мыслей алкоголя, навеянного его исключительностью, что дарует этот дурманящий яд. Не обернувшись и ничего не почувствовав кроме щелчка в голове, оба вернулись в реальность, осознав себя среди миллионов таких же «муравьев» как и они, не хуже не лучше – как все, и быстро принялись держать общий темп скорости остальных.
