Читать Его Адское Занудство - Михаил Гинзбург

Глава 1. Добро пожаловать, или Посторонним вход разрешен (но не рекомендуется)

Запись первая. Или последняя, если смотреть с другой стороны. Впрочем, какая теперь разница. Констатирую факт: процедура перехода из состояния «почтенный пенсионер Артур Пенделтон, проживающий по адресу Оук-лейн, дом 7, квартира 3» в состояние «новоприбывший грешник, инвентарный номер… ах да, его еще не присвоили, тут с этим, похоже, не торопятся» прошла на удивление неорганизованно. Никаких тебе ангелов с арфами или демонов с трезубцами наготове, как это любят живописать в дешевых брошюрах. Просто резкая, пронзительная боль в груди, будто кто-то невидимый решил проверить на прочность мою грудную клетку при помощи тупого предмета, короткий период полной, бархатной темноты, а затем – эта… приемная. Если это слово вообще применимо к помещению, где даже стулья, если эти скособоченные конструкции можно так назвать, расставлены так, будто их швыряли с потолка в припадке дурного настроения.

Сам воздух здесь был… густым. Не просто теплым, а именно густым, как плохо размешанная овсянка. Он пах серой, это само собой, классика жанра, но к ней примешивался еще какой-то трудноопределимый аромат – не то подгоревшей проводки, не то застарелой обиды, выдержанной в дубовых бочках тысячелетиями. С потолка, если эту неровную, закопченную поверхность можно было так назвать, капало. Не вода, нет. Что-то вязкое, темное, с неприятной регулярностью – кап… кап… кап… – отмеряя мгновения в этом безвременье. Звук падения каждой капли на каменный пол отдавался в ушах с неожиданной гулкостью, будто я оказался внутри огромного, треснувшего колокола. Освещение тоже оставляло желать много лучшего: багровые всполохи неизвестного происхождения плясали по стенам, выхватывая из полумрака то скопление таких же, как я, растерянных душ, то какую-то неаппетитную лужу, то участок стены, покрытый чем-то вроде плесени, которая, казалось, тихонько дышала.

Я огляделся, поправляя несуществующие очки на переносице – въевшаяся за десятилетия привычка оказалась сильнее даже смерти. Очередь. Ну разумеется, очередь! Куда же без нее в любом уважающем себя (или не очень) заведении, претендующем на хоть какую-то системность. Эта очередь, состоящая из таких же бедолаг, как и я, самых разных возрастов и, судя по обрывкам их земной одежды, социальных слоев, извивалась ленивой, апатичной змеей, теряясь где-то в глубине этого сумрачного зала. Двигалась она с той неспешностью, с какой обычно продвигаются проекты муниципальных улучшений – то есть, практически никак.