1.
Я услышал приглушенные голоса, доносившиеся откуда-то сверху. От них меня отделяла массивная, тяжелая крышка золотого роскошного саркофага, в котором я покоился уже не одно тысячелетие. Со всех сторон сжимали стенки гроба.
Но о Боги! Я был жив… последним воспоминанием, отчетливо всплывающем в моей памяти была минута прощания с моей прекрасной Клеопатрой, любовником которой я приходился. Вот оно бессмертие! Я умер и сейчас в моем усопшем, обмотанное бинтами теле вновь загорелся огонь жизни…
Голоса становились все отчетливее и ближе. Крышка саркофага задвигалась, и полоса света заставила зажмурить привыкшие к вечной темноте, слипшиеся глаза.
– Еще немного… – раздался голос.
– Почти.
Тьма окончательно рассеялась. Надгробие с грохотом свалилось на пол рядом с саркофагом, чем вызвало у меня волну негодования, но я оставался неподвижным, притворяясь мертвым. Мои почти закрытые очи, смутно различили размытые силуэты людей, склонившихся над мной. Они перешептывались с друг другом и тыкали в мою сторону пальцами.
– Вот же жуть… – прозвучал хриплый мужской голос.
– Самая что ни на есть настоящая мумия! Даю голову на отсечение, что эта находка прославит наши имена и мы разбогатеем! – раздался молодой и звонкий юношеский голос.
– Все парни, посмотрели, убедились и довольно. Это слишком ценная и хрупкая материя, оставим ее в покое до прибытия. – вмешался властный и повелительный тон, очевидно главного.
– Да иди ты, дай хоть посмотреть. – отозвался молодой.
Я почувствовал на себе его взгляд. Мне пришлось вступить в борьбу с самим собой, чтобы не вскочить, не обхватить ему горло и затем медленно свернуть шею…
Спустя полминуты, от саркофага отступили. Шаги начали отдаляться и затихать. Крышку вернули на место, но не задвинули до конца, предоставив мне возможность выбраться. На том спасибо.
– Джозеф, ты, оставайся и карауль, чтоб чего не вышло. Мы должны доставить груз в целости и сохранности! Если от саркофага или мумии отвалится хотя бы кусочек, клянусь Анубисом, перед своим увольнением, ты будешь собственноручно заниматься реставрацией! – прорычал, брюзжа слюной главный, прежде чем захлопнулась дверь и вновь воцарилась тишина.
Оставшийся со мной, Джозеф, глубоко вздохнул, прошаркал по полу к саркофагу и присел где-то неподалеку от гроба.
