– Мирен! Подойди ко мне! – негромкий старушечий голос гулко разнёсся по небольшому, застывшему в тиши, словно погружённому в анабиоз, дому.
Тут же в отдалении раздался глухой стук каблуков по деревянному полу.
– Вы звали? – темная головка осторожно заглянула в комнату. – Ох, мисс Стоун, зачем вы раскрыли окно? На улице ужасно противная погода! Вам нельзя простужаться!
Мирен уверенно вошла в покои и, быстро подбежав к настежь раскрытому окну, с силой захлопнула его, с трудом справившись с древней щеколдой, и развернулась к хозяйке дома.
Сидящая в низком старенькой кресле, с проплешинами на обивке, седая старуха выглядела растерянной. Она отстранённо смотрела в окно, крепко задумавшись над чем-то.
– Мисс Стоун… – ещё раз нерешительно позвала Мирен.
Старуха нехотя, медленно, словно с трудом отвела мутный взгляд от толстых раскачивающихся на порывистом ветре веток деревьев и перевела его на худенькую горничную, неуверенно топтавшуюся на месте.
Вздрогнув, Мирен отвела глаза в сторону, не выдержав тяжёлого, омрачённого опустошением, беспросветностью и какой-то странной решимостью взгляда хозяйки.
– Мирен, а я ведь скоро умру. Возможно, в ближайшие дни. – спокойно сказала она после секундного молчания, а потом неожиданно улыбнулась ухмылкой безумца. – Представляешь, Мирен? Никто не бессмертный… Нет, ничего не говори, Мирен, уверена, я знаю всё, что ты намереваешься сказать.
Нависло грузное молчание, прерываемое лишь завыванием ветра и стуком дождя.
– Я хочу кое-что рассказать тебе… Историю своей жизни… Как докатилась до такого, как от меня все отвернулись… – голос её звучал приглушенно и отстраненно.
Мирен молча кивнула, но, похоже, хозяйка дома не нуждалась в её согласии. Она просто молча указала на чернеющую в тени угла, лишённого света дня, кровать. Сев, Мирен слилась с тенью.
– Я попрошу тебя только об одном – не осуждай меня.
И, дождавшись очередного кивка от Мирен, Сара Стоун начала свой длинный рассказ.
– Это было в далеком пятьдесят шестом двадцатого столетия. В пригороде Лондона, в родильном отделении госпиталя разрешилась от бремени никому неизвестная женщина. Она была скромно одета, устала и измучена. Спустя два дня после родов она покинула госпиталь, оставив ребенка. Как вы уже поняли, этим ребенком была я. Не прожив ещё и месяца, я была переведена на искусственное питание, так как не было кормилиц. Это сильно угрожало моему здоровью, но, как видишь, я всё же выжила.
