Покой спящего города пронзили грохот и треск. Кто-то возмущённо, зло закричал, и вскоре опустевшая улица утонула в пыли погони.
Вор мчался, прижав к бедру потёртую кожаную сумку. Он не оглядывался – прекрасно понимал, что недавние собеседники выбежали за ним всей толпой и дышат ему в спину. Скоро преследователи разделятся, разбегутся по узким переулкам и примутся загонять его, как охотничьи собаки добычу. Поймают – и всё, поминай, как звали. Не те это были ребята, чтобы оставлять вора в живых после того, что он натворил.
Мужчина грязно выругался и напряг всю волю, все накопленные силы, чтобы бежать на пределе возможностей. Первые лучи солнца озаряли дорогу бледно-розовым светом, и вор уже видел стоявшее впереди здание святилища – единственное двухэтажное строение в этом поглощённом бедностью квартале. Вот его цель. Миновав запертую дверь, он круто завернул за угол, ухватился за ветку старой яблони, подпирающей стену, и, подтянувшись, смог забраться на крышу. Позади слышались пыхтение и сдавленные проклятия: преследователи не отставали.
– Сам слезешь, или тебя сбросить?!
Он не ответил, лишь припустил что есть духу, балансируя на хрупкой, истончённой зноем и ливнями черепице. Прыжок, ещё прыжок. Ритмичные рывки вперёд – всё, о чём он мог позволить себе думать, пока не достигнет квартала ремесленников.
Что будет потом? Пока не важно. Важно то, что в сумке. Украденное надо сохранить и передать тому, кто сможет использовать это с умом.
По мере приближения к центральным улицам Рига дома становились выше, крыши – просторнее, но круче. Убогие домишки остались позади, уступив место крепким двухэтажным жилищам мастеров. Вор перескочил на один такой дом, ухватился за жёлоб, подтянулся и позволил себе перевести дух, поправить ремень сумки, перекинутой через плечо. Короткая остановка была ошибкой: что-то метнулось ему в ноги, и мужчина, глухо вскрикнув, упал. Ноги ниже колен спутал болас1. Вор достал нож и поторопился взрезать тугие веревки. Едва он поднялся на ноги, то столкнулся с самым быстрым из преследователей.
Он заметил широкий замах и отшатнулся. Лезвие полоснуло по лицу, чудом не задев в глаз. Кровь согрела щёку, начала затекать за ворот.
– Ну, тварь…
Вор не ответил. Он поднырнул под занесённую над ним руку и погрузил нож в печень противника, глубоко, по самую рукоять: дешёвый кожаный нагрудник не смог защитить неудачника. Услышав очередное оскорбление, он не удержался и злорадно повернул лезвие. Глухо застонав, умирающий осел на поросшую мхом крышу и утянул оружие вора с собой. Ничего страшного, у него есть ещё клинки. Лишь бы только недавние приятели не носили при себе чего пострашнее кинжалов и пращей.
