– Ниночка! Завтра к нам приезжают на отдых аж сразу два генерала! Суворов и Голицин, – сверлит меня взглядом мой директор, Антон Павлович. – Они буду у нас отдыхать и лечиться две недели, и мы не можем никак ударит в грязь лицом перед настоящими героями Родины, – с пафосом заявляет он.
– Антон Павлович, вы меня знаете, обслужим по полному разряду, – гордо отвечаю ему. – Я вас разве когда-нибудь подводила?
– В том-то и дело, что нет, Ниночка. Но ты понимаешь, у нас такая проблема… Как выяснилось, эти двое просто терпеть не могут друг друга… Уж не знаю, что они там не поделили когда-то… Но они даже не знают, что будут отдыхать у нас в одно и тоже время. Даже не знаю, как их в стороны-то разводить будем…
– Что-нибудь придумаем, – выпячивая я гордо вперёд свой пышный бюст. – Смекалка города берёт, или как там говорят… Поселите их в разных крыльях, в президентских люксах… Ну а путь к сердцу я найти обещаю! – чуть ли не беру я под козырёк.
Это ведь моя работа.
Я шеф-повар высшего разряда и директор всего нашего пищеблока. Санатория первой категории. Ордена Красного Знамени.
И ещё ни один клиент не уезжал от нас недовольным. Ну а генералы – они же тоже люди.
Причём, голодные и уставшие после боёв и сражений. И моя задача – их накормить.
– Отлично, Ниночка, я на тебя рассчитываю. Готовь меню, – плотоядно смотрит на меня Антон Павлович. – Когда же ты для меня согласишься ужин приготовить? – грустно облизывается он на мои пышные аппетитные бёдра.
Ох, никогда. Не в моём вкусе. Дрищ какой-то. Из Москвы к нам два года назад прислали. Так и остался, не смог уехать. Прикипел к просторам нашим да шёпоту волн морских.
Да только я лично люблю военных. Красивых. Здоровенных…
А у нас они бывают нечасто. Вот и выливаю всю свою любовь и страсть в булочки да шанежки, расстегаи да кулебяки.
От нас все отдыхающие круглые да румяные уезжают.
И всегда возвращаются. Всегда.
Кто в наших «Крымских далях» побывал хоть раз, больше никогда их не забудет.
Это любовь на всю жизнь…
– Добрый день, товарищ генерал, – стою я по струнке перед Суворовым.
– Вольно, – командует он низких басом, и у меня аж лампочки внутри загораются от его силы и низкого хриплого голоса.
Мурашки по спине бегут. Рассматриваю его тайком: выправка военная, косая сажень в плечах, глаза холодные, стальные. Орлиный нос. Гладко выбрит, кожа мягкая на лице, пахнет дымом и кедровой стружкой. Молодой, не больше сорока пяти.
