Я сотню раз проклял себя за то, что пошёл её провожать. Да если бы пошёл просто, так нет, буквально навязался. Шёл к её общаге, неизвестно на что надеясь, а там она. С сумкой. Эту сумку я у неё и отобрал, провожать, так как положено. Иду, сумку тащу, Любка молчит, я чувствую себя погано. Бросить бы эту торбу, судя по весу кирпичами набитую, и уйти, вопит гордость. Но нет же.. Иду дальше.
– У меня машина на парковке перед вторым корпусом, – начал было я.
– Я на троллейбусе поеду.
Категоричная. И снова внутри злость закипает. Причём преимущественно – на себя. Бабки на остановке меня разглядывают, словно догадываются, что у меня есть новенький мерседес, что джинсы мои потертые стоют пару их пенсий… презирают. А может видят, какими жадными глазами я смотрю на Любку, которая увлечённо любуется стайкой воробьёв, лишь бы на меня не смотреть, и жалеют. Жалость это ещё противнее, пусть презирают лучше.
– Мой троллейбус, – сказала Любка. – Сдаёшься?
Я фыркнул. Плевать, что я на троллейбусе ни разу не ездил. Не так страшен черт, как его малюют. Троллейбус старый, гремит на ходу и натужно стонет, словно жалуясь на жизнь и просясь на покой. В нем пахнет пылью и потом, я морщусь брезгливо, но иду на заднюю площадку – сиденья все заняты. И к лучшему, сесть здесь я бы не рискнул.
Любка положила локти на поручень, идущий вдоль окна, прижалась к нему лбом. Солнце чуть подсвечивало её волосы, в его свете они казались совсем рыжими, но на деле они светло каштановые. Я подумал – ну, какого же хрена, ты такая красивая, Любка? Вслух ничего не сказал. Говорил уже раньше – бесполезно.
В аграрный университет меня закинуло волею богов и родителей, хотя по сути, это синонимы, учитывая, что сам я ещё не работаю. Я прилежно (почти) поступил в самый престижный вуз города, а потом вляпался в очень не красивую историю.
– Тебе надо жизни учиться, – сынок, вздохнул отец и я почувствовал, что грядут перемены. Возможно, страшные. – Мы с мамой решили, что хватит тебе в попу дуть. Пойдёшь либо в армию… либо в аграрный.
Я решил, что армия хуже. Эх, если бы знал, я бы лучше два года в кирзачах. Ибо в аграрном университете, в которой меня перевели, где я был богаче всего курса вместе взятого, и на год их старше, мне встретилась Любка. Красивая, упрямая, гордая, презрительная. Она, которая смеялась с мальчишками из общаги, воротила от меня нос. Сухо здоровалась, проходя мимо, порой не замечала в упор. О, да я пытался. Я ударил по Любке всем своим обаянием и харизмой. Ноль реакции. Я решил, что нужно быть наглее. На одной из местных нищебродских вечеринок, которую я посетил из-за этой самой Любки я просто… превысил полномочия. И заработал пощёчину.
