Читать Печаль Амелии - Ян Ли

Лот номер 23! Картина Симона Карпова "Туман перед рассветом" с начальной ценой 750 тысяч.

В передних рядах мужчина энергично поднял свой номерок. Рядом с ним сидела привлекательная девушка, неспокойно ерзающая на стуле. Она игриво теребила его за руку и с явным энтузиазмом шептала на ухо, желая, кажется, заполучить эту картину.

– 750 раз! 750 два! 800! – громогласно объявлял аукционер, его голос заполнял зал. – Мистер под номером 31 предлагает 800! Кто даст больше?

– 900! – сразу отреагировал мужчина с дамой, подняв руку.

Цена больше не поднималась, и картина наконец досталась довольной девушке.

В этот момент дверь зала открылась, и в светлый простор вошел молодой человек, одетый в скромный, но стильный костюм без галстука. Он не стремился привлечь внимание к себе, и это его вполне устраивало. Хотя большинство присутствующих знали, кто он – писатель Роман Вяземский, автор трех популярных бестселлеров. Хорошо заработав на их продаже, он сейчас работал над новым романом. Однако в этом зале людей интересовали вещи, а не личности. На аукционе выставлялась коллекция не кого попало, а самого Бориса Ленского – человека, который всю свою жизнь собирал уникальные предметы со всего мира, расточая состояния своей семьи и погружаясь в долги.

Умер он при странных обстоятельствах. Его тело нашли в доме, стоящем на коленях, и говорили, что кожа его высохла и мумифицировалась, будто с момента смерти прошло много времени. Но это всего лишь сплетни друзей, которые сами имели репутацию конспирологов и поклонников теорий плоской Земли, среди них были медиумы и экзорцисты. После поспешных похорон семья Ленского решила распродать его коллекцию, чтобы рассчитаться с долгами.

Молодой человек в костюме, поправив воротник пиджака, задранный ветром, оглядел зал. На рядах стульев сидели человек тридцать, еще пара мужчин стояла у больших окон. На небольшом подиуме, за столом, сидел аукционер, а за ним двое крепких мужчин переносили пронумерованные вещи покойного Ленского. Не сразу Роман заметил в дальнем углу комнаты вдову Бориса Ленского, Елизавету. Ее лицо было скрыто черной кружевной вуалью, но без ошибок можно было определить, кто она. Руки её были сложены на коленях, а ладони сжимали черный бархатный платок. Казалось, она была лишь тенью, темной точкой в углу зала, никто не обращал на неё внимания, но она внимательно следила за всеми.