Такая, вот фамилия досталась Ване, крепкому, но грубовато вырубленному, парню. Видимо из качественного материала, потому что грубоватое поведение, прощали из – за, обстоятельности, и умения любое дело доводить до конца. Как – то никто и не спрашивал, когда надо было сделать, как любил говорить старшина роты – мат базу. Дали, материал, что есть и немудреный шанцевый, инструмент. Справился. Не забыв перед этим выдать громко, вслух, словесные пируэты, куда заковыристей набора, доступного сапожникам. Помня, что до отца ему далеко, даже в этом. Но ритуал, был нужен, он подчеркивал мастерство, самоуважение, и настраивал, на преодоление неизбежных, в любом деле, неожиданных сложностей. Супротив столяра, плотник не выстоит, говорил известный мастер. Редко кто вспомнит его имя, хотя, все назовут его собаку. Каштанка. Странно устроены люди. Все помнят Герасима, не сказавшего, ничего. И Муму, не умела даже четверти, фокусов, показанных Каштанкой. И, вот, поди – же ты. Дела. Хотя продукция того мастера давно живет своей жизнью. И даже если бы захотел, купить обратно, ему по цене уже, недоступно. Теперь продукция, крутится в кругу олигархов, которым, за любые деньги, но надо показать, что всё богатства не наворованное, а досталось по наследству. Такой вот патриотизм. Оказавшись в строю десантников, Ваня высказал сомнения, в привычной, своей манере, о надежности этой тряпочки, как о способности парашюта вовремя, раскрываться, и не лопнуть. Суровый армейский юмор гласил, много от умения зависит, сомневаешься, пока так прыгай, научишься, выдадим, не раскроется или порвется, принесешь, заменим. Пробовал, старшина, топором обозвать. Тогда ты рубанок, ответил, разметку не определил, а стружку уже снимаешь. Но качественная и спорая, работа были важнее, его не беспокоили, понапрасну. Тут и служба кончилась.
Стоянка три минуты. Объявила шустрая глазастая проводница. Родная станция. Глубоко вздохнув, расправив, плечи Ваня шагнул в гражданскую жизнь. Планы были грандиозными. Первым делом купить приличный телефон. Связь, как воздух, есть, не замечаем, нет, задыхаемся, вспомнил он. Правда, углубляться, когда и кем, было, сказано не стал. Кончилась служба, впереди жизнь. Первым делом разобраться, где сейчас, друзья. Они и про одноклассниц знают. И в школе уже два выпуска было, три месяца законного отпуска, дальше, найдется, чем заняться. Наверно свежие огурцы, уже пошли? Что в деревне делать? Мать на пенсии, не пропадет, отца три года уже нет. Внезапный приступ, больница в райцентре, доберись, попробуй. Не успела помощь. Интересно, варят ещё в деревне, самогон, подумал он. Решил в деревню зайти от реки через поляну, где считай детство прошло. Не велик крюк, потом некогда будет. На поляне, ничего не изменилось, да и некому, молодежи, считай, нет. Все разъехались, даже, с его выпуска четверть осталась, и то наездами, вахта, или студенты. Присев на пенек, он вспомнил, смешные моменты происшедшие на этой поляне. Напряжение последних дней отпустило, тело расслабилось. Голова склонилась на грудь. Не придумали ещё йоги, такой позы, чтоб солдат не смог уснуть. Старшина, видавший многое, выдавал за истину непреодолимой силы. И был прав.
