Читать Момент Бабочки - Никита Баландин

Новый выпуск известного в узких кругах видеоблогера разительно отличался от всего того, что он делал прежде. Причём касалось это не только темы, но и способа подачи информации. Дисклеймер и хлёсткое, на грани фола, интро задавали мрачный тон всему произведению, с ходу намекая, что привычного лёгкого нарратива нынче не предвидится. Недовольных радикальной оригинальностью найдётся, наверное, немало, но автор оправдывал себя: мол, только никудышный творец ориентируется на пошлые тренды. Массовый потребитель, расположенный к короткому, необременительному, преимущественно развлекательному контенту, сюда даже не заглянет, а местные обитатели… Что ж, пусть самые активные из них, у кого навалом времени и пустого пространства в голове, строчат злобные комментарии и отписываются. Если будешь следовать велениям толпы – рано или поздно окажешься её рабом.

«Aurum nostrum non est aurum vulgi» – словно предвосхищая будущие претензии, гласил эпиграф. Перевод с латыни, что характерно, отсутствовал.

Дымчатые буквы алхимической максимы, чей смысл был знаком лишь отдельным эрудитам, стремительно разрушились, будто кусок золы под порывом ветра, и облако пепла тотчас упорхнуло за край чёрного экрана. «Наше золото – не золото толпы». В миру эту пословицу обычно воспринимают литерально – из-за распространённого заблуждения, что основной и чуть ли не единственной целью древней таинственной науки являлось превращение свинца в золото. Или извлечение последнего из других материалов. Однако владелец канала воспринимал и трактовал данную фразу совершенно иначе – как аллегорию на духовную трансформацию человека.

После исчезновения надписи тьма заклубилась, медленно рассеиваясь. В сереющей пелене стали угадываться очертания широкого стеллажа, заполненного бумажными книгами. В центре кадра возник минималистичный стол с верхними краями белых ножек. За столом обнаружилась фигура мужчины среднего возраста в нейтральной голубой рубашке и старомодной фетровой шляпе-федоре. Его губы, пока картинка светлела и обретала чёткость, неустанно шевелились, а с языка слетали рифмованные строки:

То звучал фрагмент стихотворения Киплинга в переводе Лозинского – оба опять-таки были известны лишь отдельным эрудитам. Завершив декламацию, блогер не потрудился произнести означенные фамилии вслух, но до пояснения всё же снизошёл, дабы не будоражить легковоспламеняющихся борцов с плагиатом. Появившиеся на короткое время дымчатые буквы избавили непросвещённого потребителя контента от неприятных ощущений, чья самооценка на сей раз не успела пострадать. Наверное.