Каждый раз, когда я поднимаюсь на Турецкий вал, меня преследует одно и то же видение. Каждый раз одно и то же. С высоты вала я хорошо вижу, как одинокая фигурка, прихрамывая, бежит навстречу цепи атакующих. Бегущий, в вытянутых руках держит винтовку, и, наверное, кричит: «Ура!». Но до меня доносится только размытое расстоянием: «А-а-а-а!». Вот они сблизились. Атакующие стали разбегаться от слепо тыкающего штыка. Потом фигурка падает и слышны только частые, добивающие хлопки…
………………………………………………………………………………………………….
9 Мая! В Армянске это особый праздник, на него всегда съезжалось много народу. Причем непричастных практически не было. Приезжали те, кто действительно воевал в этих местах. Городок у нас далеко не курортный, отелей и гостиниц нет, гостей разбирали на постой колхозы, совхозы, заводской профком. Селили по общежитиям, базам отдыха. Ветераны в те времена еще были о-го-го, запросто могли переспать на раскладушке. Время у них было расписано поминутно. Каждого закрепляли за какой-то организацией или школой. Ветераны присутствовали на их торжественных собраниях, выезжали на места боев, встречались со школьниками. Апофеозом всех этих мероприятий было празднование, которое проходило 9 Мая, непосредственно на Турецком валу.
За нашей школой был закреплен (это называлось шефствовать) невысокий, сморщенный мужичок, Магомед Ц. То ли осетин, то ли дагестанец, из какого-то маленького, северокавказского селения. Приезжал он всегда в сером пиджачке, увешанном значками, медалями и среди этого юбилейного разноцветья особняком выделялось Боевое Красное Знамя, полученное за бои в Крыму! Ветеран очень плохо говорил по-русски, поэтому его выступления на торжественных линейках практически никто не слушал. Гомонили себе потихоньку в строю, хихикали, задевали девчонок, все равно ничего не понятно. Одним словом коротали время.
Вот и в этом году все шло по уже накатанному сценарию. Только мы уже были не в восьмом классе, а в девятом. У нас уже была начальная военная подготовка, мы носили военизированную форму, поэтому должны были стоять в торжественных караулах, маршировать строем, всячески быть рядом с ветеранами, оказывая им внимание и почет. Вывалившись, однажды, гурьбой на перемену, мы увидели, как вернувшийся с поездки на Турецкий вал, Магомед стоял один в коридоре школы, трясущимися руками пытался прикурить и плакал. Руки тряслись, спички ломались, он доставал новые, и так снова и снова. Мимо пройти мы уже не смогли. Кто-то стал подбирать поломанные спички, кто-то сбегал за водой, поднесли к папироске зажигалку. Мужичок, отдавая пустой стакан и вытирая рукавом глаза, на очень плохом русском, бесконечно извиняясь, стал что-то сбивчиво рассказывать.
