Город, в котором жил Федя, назывался Марксов. Как и многие города, поселки, улицы Советского Союза он, конечно же, имел некогда другое, дореволюционное название, но в период всеобщего обновления и переименования плохой царской России и замены её на хороший Советский Союз, стал Марксовым, в честь великого праотца революции. Старинное русское название было забыто и периодически всплывало только на уроках истории, в краеведческом музее, ну и на каких-нибудь памятных открытках. Главная улица города, конечно же, носила имя Ленина. Пересекающая её, вторая по значению улица, конечно же, имя Энгельса.
Федина школа находилась в центре города, и, как можно догадаться, была не самой худшей школой. Там, в отличие от школ более отдалённых районов, училось относительно много детей военных, чекистов, партийного и хозяйственного начальства среднего уровня. Родители Феди не принадлежали к начальствующим слоям общества, которые теперь принято называть элитой. В СССР всякий, кто поднимался до уровня директора завода, директора магазина, начальника ГорОНО или полковника, становился элитой, и неважно, какое у тебя было прошлое: это же вам не Англия. Все, кто находился ниже этого уровня – инженеры, учителя, врачи, рабочие, – получали примерно одинаковые зарплаты, которых хватало на то, чтобы среднестатистически одеваться и раз в год выезжать на отдых на Чёрное море. Нет, вру, каждый год могли позволить себе только начальствующие слои. Остальные ездили раз в два-три-четыре года. И не всегда на Чёрное. И не все. В прежние годы жизнь была повеселей, а вот после смерти Брежнева страна стала сдавать: то сахар объявят белым ядом, то масло – жёлтым.
Федя, как и многие дети своего времени, регулярно выносил мусор на мусорку, мыл посуду в свой черёд и периодически посылался в магазины за молоком, творогом, хлебом и колбасой, когда её «выбрасывали». Так кричали соседки друг другу с балконов хрущёвок: «Михаловна, на Ленинградской колбасу выбросили, беги скорее!». Потому что колбаса бывала не всегда. Сейчас молодым трудно это понять: как это в магазине может не быть колбасы?
Федя всегда видел одну и ту же картину: большие стеклянные прилавки трапециевидной формы, в которых горками наставлены три вида консервов – сельдь иваси, салат из морской капусты и кильки в томате. Они были так аккуратно уложены пирамидами, что производили впечатление изобилия. За прилавком обычно царствовала упитанная тетя-продавщица с розовыми щеками. Перед ней, на длинном узком столе вдоль прилавка, всегда были атрибуты торговли: стопки листов упаковочной серой бумаги, большой нож на разделочной доске, моток джутовой веревки и ещё какие-нибудь аксессуары. И вот в этот довольно простой мирок периодически, согласно всесоюзному пятилетнему и другим мелким, местным планам, «выбрасывалась» вареная докторская колбаса. И тогда народ набегал, вставал в очередь. Здесь же случалось бывать и Феде.
