Артур очень спешил. Впереди, километрах в тридцати, его дочь Елена стремительно угасала в переполненной больнице. Всё произошло так стремительно, а он такой неуклюжий и медлительный, как тюфяк с соломой. Никогда не мог проявить характер, надавить или хотя бы схитрить. Все эти бесконечные кордоны и блокпосты, проверки документов. Сделал ли он всё возможное, чтобы успеть? Нет, он не дал ни одной взятки, не бросил никому в лицо своё удостоверение, не умолял на коленях. Как всегда, как всю его жизнь, он смирно стоял в очереди, не спорил, не ругался и не повышал голос. Так уж он был воспитан, удивительно, что у него вообще появилась дочь и вот это удостоверение руководителя оборонного департамента. И вот, пройдя наконец все кордоны и блокпосты, проторчав во всех заторах, на финишной прямой, на шоссе 47, он стоит за голубым спортивным автомобилем. Буравя взглядом нагло торчащий затылок какого-то богатенького юнца без забот и хлопот, прозевавшего зелёный сигнал.
Светофор уже давно не мешает движению, а сзади наверняка начали скапливаться другие автомобили, но голубая машина стояла как вкопанная. Что с ним такое? Заснул за рулём, слушает очередное экстренное включение по радио, сверяясь с картой, чтобы не попасть на затор или перекрытие? Когда же он, наконец, тронется, ведь здесь его не объехать, соседние полосы забиты машинами. Фрэнк бы уже раздавил клаксон своими ручищами, непрерывно крича ругательства на чём свет стоит, высунув огромное красное лицо в окно. Как бы поступила Хлоя? Эта миниатюрная любительница воздушных сарафанов и заколочек? Да она бы просто слегка подтолкнула наглеца в зад рельсом, исполняющим роль бампера на её огромном пикапе. Такова уж Хлоя. Была. Но Артур не мог, Артур был воспитан иначе, что-то внутри него не давало отнять руки от руля, открыть дверь, подойти к водительской двери голубого спортивного автомобиля и аккуратно постучать рукояткой пистолета в окно. Он просто ждал, он просто смотрел на неподвижный затылок водителя голубого спортивного автомобиля.
