Холодным весенним утром, когда весна ещё не смогла одолеть зиму, в воздухе витала лёгкая зябкость, а в горле першило от сырости. Именно в такое утро из небольшого сарая вышел кот. Оглядевшись, он направился к забору – границе между его владениями и неизведанным миром, где бродили отчаянные пушистые авантюристы.
Но этот кот не был похож на тех сорванцов, что гоняются за голубями, глотая перья, или ныряют в мусорные баки с азартом золотоискателей, не замечая нависающей над ними угрозы. Нет, он был доволен своим уделом: пятью крысами, которые лишь притворялись робкими, а на деле строили хитроумные планы по захвату холодильников, крупяных запасов и кошачьего огорода. Под его мягкой, но железной лапой был и курятник с семью курицами, три из которых уже внесли вклад в демографию его "графства" – оставалось лишь дождаться, когда цыплята подрастут и отправятся к петуху "на службу".
В подчинении у кота также числился скромный сельскохозяйственный арсенал, за которым присматривал пёс. Не старый, но уже умудрённый опытом, он смирился с вечно мелькающим у хвоста неведомым объектом, коварством крыс и куриц, которые в молодости заставляли его постигать аэродинамику в погоне за яйцом. Теперь же его единственной радостью стали бабочки. Он так и не постиг тайны их полёта: сколько ни рассчитывал прыжок, смыкая челюсти в идеальном броске, бабочка неизменно приземлялась ему на нос, демонстрируя своё превосходство.
Ещё кот владел драгоценным источником – колодцем с колесом. Он ловко крутил его, поднимая ведро, а затем, нажав на рычаг, аккуратно выливал воду на каменную кладку. Пса он пытался научить той же науке, но тот ленился – зачем, если рядом стояла бочка, всегда полная дождевой воды? Удивительно, но даже в засуху вода в ней не иссякала. Может, пёс знал какой-то секрет, но хранил его в тайне от всех, включая палящее солнце.
Немало сил стоило коту удержать голубятник под своим контролем. Много раз он сам нападал на пернатых обитателей, но однажды, когда он уже готовился к прыжку, хитрая дверца голубятника отвесила ему смачную оплеуху. С тех пор кот понял две вещи: во-первых, охота на голубей болезненна и рискованна, а во-вторых, без их воркования под небом валяться на спине в огороде было бы куда скучнее. Тот удар дверцы принёс боль, но открыл ему глаза на их грацию. Голуби же ликовали, одержав верх над злостным проказником, и, если верить местному кроту, по ночам пара-тройка пернатых героев совершает у двери таинственный обряд, поднося ей дары в благодарность. Однажды крот даже утянул недоеденный круассан прямо во время церемонии. Голуби пришли в ярость и объявили его бессовестным святотатцем, разнося эту весть по всему птичьему собору.
