Сектора «Цитрона» всё дальше и дальше отплывали друг от друга, словно торопясь скрыться в океанской дали. Огромные винты подводных двигателей работали на максимальных оборотах – они давали такую бешеную скорость, что на поверхности океана, видимой со спутника, были заметны широкие пятикилометровые «дороги», образованные волнами от гигантских корпусов объектов, идущих по четко заданному курсу.
Маленький вертолет мчался, иногда обгоняя одиноко летевших чаек. Ястребов подумал, что, либо они заблудились в этом безграничном пространстве океана, либо целенаправленно летят до знакомого им острова.
Когда же ему попалась пятая по счету птица, он окончательно убедился в том, что чайки неспроста выбрали этот маршрут. Пилот показал рукой примерное направление, куда летят чайки, и Ястребов с удивлением обнаружил, что путь их шел не по прямой – он огибал какое-то невидимое препятствие.
Сегодня в кабине вертолета не было наушников: Морозов опасался, что любые разговоры внутри машины могут быть перехвачены противником, и пусть между пилотом и Ястребовым не будет сказано и пары слов, но так надежнее.
– Почему они так странно летят? – сквозь шум винтов крикнул Ястребов.
Пилот пожал плечами, и вновь его рука потянулась куда-то вправо, чуть не задев лица Ястребова. Тот невольно отшатнулся, прижавшись затылком к жесткой спинке кресла, и следя за указательным пальцем пилота, направленным чуть вниз – в океан.
– И что? – одними губами спросил Ястребов. Пилот снова ткнул пальцем в синеву океана.
– Я ничего не вижу! – крикнул Ястребов.
Пилот махнул рукой, дав понять, что это не его проблема и объяснять он больше ничего не будет. Ястребов снова посмотрел туда, куда только что ему показывали, и вдруг заметил в том месте легкую рябь. Стайка серебристых чаек кружилась возле маленького «пятачка» на воде, но они туда не опускались, держась на приличном расстоянии от ряби.
Сначала Ястребов подумал, что птицы заметили рыбу, всплывшую на поверхность, или еще какую-нибудь еду, но, взяв бинокль, он понял, что простыми средствами этого не разглядеть.
В его воображении уже нарисовался некий невидимый объект, от которого остался лишь след на воде, и вот этот самый след и был той легкой рябью. Но что там делали чайки, что их привлекало в этом месте, оставалось очередной загадкой.
