Они покинули родные берега, в поисках новой земли. Они приплыли, чтобы зажечь свет в ночи. Свет, указующий путь всем тем, кто пойдёт за ними. Они даже не представляли, что может произойти.
Посвящается Виктории "Вишне" Балабиной.
Белокаменный маяк, открытый всем ветрам, сиянию Солнца и Луны, указующим в небо перстом возвышался над серо-бурыми рокочущими скалами. Ниже и правее, в пяти сотнях шагов от величественной башни располагалась массивная плита причала с обтёсанными валунами, служившими местом крепления швартовых канатов. При сильных порывах ветра можно было услышать басовитый грустный гул тех валунов, истосковавшихся за долгие годы по запаху смолы, влажного дерева и пряных специй. Торговые суда забыли дорогу сюда после разрушительной и опустошительной войны двух Империй. Даже утлые рыбацкие лодчонки не мелькали на горизонте. Да и незачем было им здесь мелькать, ибо сами воды были пропитаны смертью.
Дневной смотритель маяка по имени Валентин прибыл сюда десять лет назад вместе с ночным сменщиком. Их задача состояла в том, чтобы следить за прилегающей к зданию территорией и ожидать прибытия новых колонистов, которые смогут пробудить осиротевшую без радеющего хозяина землю, охваченную хаосом высвобожденной природной силы. Спустя всего лишь неделю с начала их вахты, ночной смотритель погиб, свалившись на острые клыки прибрежных камней. Валентин остался нести вахту в полном одиночестве, не считая диких зверей, обитавших в лесу, обступившем широкую массивную спину нетронутого ни войной, ни временем, гиганта. Отвыкшие от человека, они спокойно выходили навстречу, должно быть, понимая, что Валентин совсем не испытывает перед ними ни страха, ни злости – бессменных атрибутов Завоевателя. Спустя ещё семь дней после трагической неосторожности напарника, в результате разыгравшегося шторма, Валентин потерял единственную лодку вместе с приютившей её будкой и лежавшими там инструментами. Всё это поглотили, унесли в себе бурные воды моря. Когда запасы провианта начали заканчиваться, Валентин впервые вошёл в лес, неся непомерную тяжесть на сердце. Ему поневоле пришлось повесить на душу ярмо Убийцы. Найдя подходящую жертву, Валентин склонился перед ней и, отерев скупые слёзы, попросил прощения за то, что готовился свершить. Убив её, он прочёл над животным короткую молитву собственного сочинения. Ещё раз попросив прощения, дневной смотритель отнёс тушу ближе к маяку. Найдя подходящее место для костра, он собрал сухие ветки, разжёг огонь, принёс из комнаты всё, что могло понадобиться для приготовления пищи. Большую часть мяса Валентин высушил на солнце, заготовив прозапас. Обычного человека все эти беды, лишения и трудности давно свели бы с ума. Но Валентин и не был обычным человеком. Он был Смотрителем, на плечи которого теперь возлегла вдвое большая ответственность. Он должен был указать ищущим путь во мраке, и где-то в глубине души, стараясь не отставать от уже ставшего родным старшего белокаменного брата, теплился свой собственный маленький, но неизбывно храбрый огонёк Надежды..
