Вечность ― это маятник, который, качаясь в могильном безмолвии, неустанно твердит лишь два слова: «Всегда, никогда! Никогда, всегда!». И при каждом таком ужасном качании какой-то отверженный кричит: «Который час?» И голос другого несчастного ему отвечает: «Вечность»
– Жак Бриден
Шестнадцатое ноября.
Время не уточнено.
Я видел ужасное, но то, что я хочу рассказать, или просто высказаться, ― не получиться сравнить ни с чем, что приходит мне на ум, разве что я не стал тем несчастным, которого угораздило стать жертвой творческой фантазии Эдгара Аллана По. Так что должно быть, вероятно, я действительно болен на голову.
Я обращаюсь к этим листам, пусть их никто и не прочтёт, ― так даже лучше; надеюсь никто более не столкнется с тем, что пришлось испытать мне. После написания этих бумаг, я, в состоянии полном ужаса и бессвязного бреда, вероятно, сожгу их. Я намерен лечь в первую же попавшуюся психиатрическую лечебницу, любого города, в который меня угораздит попасть впопыхах сбегая из страны. Я сбегу, оборву все способы связаться со мной, сменю имя, даже сделаю пластическую операцию, исчезну из этого мира, ― всё чтобы покончить с моей прошлой жизнью.
Надежда.
Надежда забыть весь испытанный ужас как детский кошмар разбудивший тебя в полночь.
Я обращался за помощью. Друзья, коллеги, соседи, психолог. Меня не слышат. Услышьте меня. Кто-нибудь.
Листы. Только листы слышат меня. Они чувствуют как я пишу на них. Даже если они не верят. Они слушают. Мой ближайший друг живёт на расстоянии более чем в пятьсот километров. Мои коллеги даже слышать не хотят. Соседи не понимают. Они ищут логическое объяснение. Объяснение невозможному. Психолог считает меня сумасшедшим. Он посоветовал мне обратиться к психиатру. Они считают меня сумасшедшим. Я.. Я…
Тот «Я» умер на Васильковой улице города Дана-Батиол приблизительно в девять вечера.
Тот «Я» был ужасно болен.
Тот «Я» был слишком слаб и напуган.
Тот «Я» встретил человека, который двигался точно как маятник.
Дана-Батиол делится на пять районов; в одном из них живёт известный практически всем местным как «Человек-маятник». Этот, неожиданно появившийся в Дана-Батиоле иностранец, известный местным как никому не мешающий и ведущий размеренную жизнь, «Человек-маятник», ― некий Вильям Нотли, проживающий на перекрёстке Васильковой и Красной улиц, в доме №27. К врачам никогда не обращался; говорят, врачи о нём и не знают, хоть это и звучит как бред.
