Начало января 2025 года, СВО, Черноморское побережье одного из полуостровов, добровольческий казачий отряд, блиндаж пулеметного расчета, 54 летний атаман донских казаков, засаленные и пропавшие мочой штаны, бушлат зимнего комплекта на два размера больше необходимого пропахший парафином от окопной свечи, черные от копоти и грязи руки, потрескавшаяся на пальцах кожа приносящая боль при каждом движении, песок, прозванный "Кинбурнская приправа", скрипящий на зубах и песок повсюду: в волосах, глазах, ушах, носу, трусах, носках, ботинках; прикрепленные скотчем к бревну иконки Спасителя, Богородицы и Архангела Михаила, колени опирающиеся на ящик из под снарядов для гранатомета, абсолютная темнота и еле слышные слова молитвы: «Господи Иисусе Христе сыне Божий, прости и помилуй нас грешных. Молю тебя Господи благоволи моему возвращению живым и здоровым, домой к моему сыну Степану, что бы мне воспитать его достойным христианином и казаком. Научи меня Господи уповать на Тебя, дай мне силы Господи доверять Тебе. Во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Аминь.
Он был вторым, младшим ребенком в семье потомственных казаков с Дона и Хопра, в семье Советских служащих, волею "времени" забывших Бога и все свои родовые казачьи традиции. Он был очень привязан к мамочке и каждое расставание с ней, сопровождалось "ручьями слез". Любимым его лакомством на всю жизнь стали сосиски с хлебом, которыми мамочка подкармливала своего еще беззубого малыша, тщательно ему их пережёвывая и кладя в ротик, в процессе утренних сборов на очередные рабочие будни. Единственный человек, сидя на плечах которого наш малыш переставал плакать – это двоюродный племянник мамы, эдакий неформал (не согласный с руководителями социалистического строя СССР). Только он мог оторвать нашего малыша от мамочки и отвести в детсад без единой слезинки, а если он брал малыша на прогулку, то уже наоборот – вернуть его мамочке было такой же трагедией со слезами. Наш казачонок имел какую-то невидимую связь с ним которая навевала на малыша покой. Их дружба и общение продолжались 10 лет, а после Толик в возрасте 30 лет поехал на север поднимать целину и больше о нем ни кто ни чего не слышал, а наш малыш, всю свою жизнь вспоминает о Толике с душевным трепетом: как они завозили своим ходом мотороллер “муравей” по ступенькам подъезда советской хрущевки на четвертый этаж (гараж у Толика был в коридоре двушки; а когда Толик дарил малышу казачью шашку или автомат или пулемет, сделанные из дерева – как настоящие (Толик работал водителем в Драматическом Театре и возил реквизиты), а ещё разрешал порулить легендарным газ 53, предела восторгу нашего малыша не было. Такие события сохраняются в памяти на всю жизнь и во всех красках и эмоциях того момента.
