Лондон заполнил уши привычной суетой и назойливым шумом Сити, въедавшимся в слуховую перепонку даже сквозь бронированное стекло Rolls-Royce Cullinan. Машина бесшумно скользнула по мокрому асфальту доков Саутгемптона, минуя громады круизных лайнеров, похожих на плавучие города, и свернула к частному сектору, где притаились истинные короли океана – супер яхты.
«Геракл». Имя, выбранное им без тени сомнения. Как и всё в его жизни последние десять лет. Сорокаметровый стальной клык, только что выкатившийся из утробы эллинга компании «Нептун-Яхтс», сверкал девственной белизной даже под низким небом. Он ещё пах свежей краской, дорогой кожей и… безграничными возможностями. Его возможностями.
Дверь Rolls-Royce открылась до того, как водитель успел выйти. Эдвард ступил на бетон, поправил манжет рубашки Brioni, не глядя на протянутую руку ожидавшего его Джеральда Фоссетта, управляющего «Нептун-Яхтс». Фоссетт, мужчина в дорогом, но слегка потёртом твидовом пиджаке, привыкший к капризам сверхбогатых клиентов, лишь сглотнул и убрал руку.
– Мистер Селтстоун! «Геракл» готов к передаче. Мы выполнили все ваши требования к кастомизации. Абсолютно все! – Голос Фоссетта звучал подобострастно, но Эдвард уловил подспудную нотку напряжения. Репутация торгаша-разрушителя сделок предшествовала ему.
– «Абсолютно все» – понятие растяжимое, Фоссетт, – холодно бросил Эдвард. Его взгляд, острый как скальпель, уже скользил по борту, выискивая огрехи. – Осмотрюсь. Лично.
Он двинулся к трапу, не оглядываясь, зная, что Фоссетт и его помощник поспешат следом. Вокруг кипела жизнь доков: гул кранов, визг болгарок, крики рабочих, лязг металла. Ароматы моря, мазута и свежей сварки смешивались в терпкий коктейль. Эдвард шёл сквозь этот хаос, как нож сквозь масло. Его аура – плотная, агрессивная, заряженная энергией миллионных сделок – заставляла людей инстинктивно расступаться. Рабочие в комбинезонах бросали на него быстрые, недобрые взгляды. Муравьи, – подумал он с презрением. Строят, пачкаются, служат. Как и все.
Именно тогда он заметил его. Среди мускулистых докеров, ворочающих тюками и кабелями, сновал маленький, юркий человечек. Настоящий карлик. Ростом едва ли выше полутора метров, но невероятно широкоплечий, с руками, как у гориллы, покрытыми татуировками до самых пальцев. Его голова, слишком крупная для тела, была почти лысой, лишь с клочками чёрных волос по бокам. Он тащил тяжёлый ящик с инструментами, несоразмерный его росту, двигаясь с удивительной скоростью и ловкостью заводной игрушки. Его лицо, морщинистое и загорелое, было сосредоточено. Что-то в его движениях, в этой нелепой, но целеустремлённой суетливости, показалось Эдварду смешным. Жалким. Как будто природа пошутила, создав этакого неудачного гнома-рабочего.
