Я в глаза не видел этого типа. Но отчетливо слышал стук его башмаков и поганый голос. Перегородку между нашими квартирами палец младенца мог проткнуть. Он пришел к ней поздно, после ночных новостей. Я как раз выключил телек и направился к двери, но меня вроде как опередили. Позвонил телефон, и Алина сказала, что она занята, у нее гость и прочий хлам. А потом я разобрал все эти гребаные звуки, и любому недоумку было понятно, что они там не в шахматы играли.
В какой-то момент в твоей жизни появляется некто и сует головой в дерьмо. Иногда это девушка, с которой ты встречался полгода и считал ангелом во плоти. Она в свой черед полагает, что тебе не мешало бы увидеть изнанку бытия и в твоем присутствии трахается с первым попавшимся подонком.
Он ушел под утро, в 5.15. Понятное дело, я глаз не сомкнул, пока до меня не донесся скрежет замка, шепот, поцелуи и топот шагов по лестнице. Ноги в раскорячку, щадя детородный орган, терзавший сокровенную дырку Алины ночь напролет. Позади осталось пепелище, на котором отныне ни черта не взойдет.
– Было или нет? – спросил я с жалкой и глупой надеждой на то, что несмотря на явную измену, она солжет, и я ей поверю.
– Все было, – сказала она, подразумевая, видать, под этим и толику извращений, которым они предавались.
Алина пристально смотрит мне в лицо, пытается что-то прочесть на нем. Надо признать, я даю слабину, и мимические мышцы корчат маску Пьеро. Она улыбается, как баскетболист забивший трехочковый, как билиардист сделавший абреколь, как садист вынудивший жертву вскрикнуть. И тут до меня дошло. Я нарвался на банальную стерву, повышающую свою самооценку подлянками, устраиваемыми мужчинам. Черная вдова. Она изведется, сдохнет, если не сделает кому-нибудь больно.
