Примечание к «Западному журналу» Эдварда К. Асуэлла
Когда Томас Вулф отправился на Тихоокеанский северо-запад в начале лета 1938 года, его побудило к этому сочетание сильных мотивов. Он только что сдал издателю рукопись объемом двенадцать миллионов слов. Он устал и хотел отдохнуть. Тихоокеанский северо-запад был единственной частью Соединенных Штатов, которую он никогда не посещал. Наконец, он не утратил чувства удивления, свойственного маленькому мальчику, и хотел прокатиться на поезде с обтекаемой формой.
Приехав в Портленд (штат Орегон), он познакомился с двумя газетчиками, которые планировали совершить автомобильное путешествие по всем национальным паркам Дальнего Запада. Они пригласили Вулфа, который сам не умел водить машину, поехать с ними. Он всегда стремился узнать о своей Америке все, что только можно, и мог опьянеть от новой географии, как от крепкого спиртного. Поэтому, забыв о своей усталости, он отправился с двумя новыми друзьями.
4 июля 1938 года поездка закончилась, и Вулф был в Сиэтле. В этот день он написал мне письмо, в котором в первый и единственный раз рассказал о «Западном журнале»:
«Я уже чувствую себя гораздо лучше, хотя проехал десять тысяч миль, пять тысяч за последние две недели, и увидел сотни новых мест и людей. Пальцы чешутся, чтобы снова писать. В этом путешествии я уже написал пятьдесят тысяч слов. Я предлагаю задержаться здесь еще на пару недель и пересмотреть эти заметки, дополнить их и напечатать в более полном виде. Всю запись я называю просто «Западный журнал». Это действительно своего рода огромный калейдоскоп, в котором, как я надеюсь, удастся запечатлеть целое полушарие жизни и Америки».
Это была часть последнего письма, которое мне довелось получить от Вулфа. Через два дня у него началась пневмония, от осложнений которой он должен был умереть в больнице Джона Хопкинса в течение девяти недель.
Там, в Балтиморе, в то печальное пятнадцатое сентября, через несколько часов после смерти Вулфа, я сидел в больнице и беседовал с членами его семьи. Зашла речь о его неопубликованных рукописях. Я спросил, известно ли им что-нибудь о «Западном журнале». Его мать взялась порыться в его сумках. И вот она – переплетенная бухгалтерская книга, из тех, что используются в простой бухгалтерии; именно в таких книгах Вулф писал свои первые рукописные черновики. Книга была заполнена до последней страницы его почти неразборчивыми карандашными каракулями, а в начале стояло название «Западный журнал». Там не было ни пятидесяти тысяч слов, ничего подобного. Вулф всегда оперировал круглыми цифрами. Когда он говорил: «Я написал миллион слов», он имел в виду: «Я написал много». Когда он говорил: «Я написал пятьдесят тысяч слов», он имел в виду: «Я написал совсем немного; на самом деле я только начал». Это была последняя рукопись, которую написал Томас Вулф.
