«ЧЁРНАЯ ЖЕМЧУЖИНА»
Лиде Баркиной посвящается
Поздно вечером, когда невероятная жара уже затихла, я вышел прогуляться рядом с домом.
Ночной Ростов-на-Дону – это что-то родное, неповторимое. Запах жасмина и пролетающие на второй космической скорости редкие автомобили по пустым улицам (будто один догоняет другого, третий второго, и так по спирали). И эта жизнь: совсем другая от той, где я раньше жил. Точнее, служил.
Одна неделя, как я пришвартовался к пристани.
Теперь моя гавань здесь, в Ростове. И все эти дни (и ночи) я не могу сделать то, что должен в своей жизни. Просто взять телефон и позвонить любимой женщине.
А вдруг что-то пойдёт не так? А вдруг вместо неё ответит мужской голос? Может быть, она уже счастлива без меня?!…
Прошло три года, как я ушёл в море. Тогда мне казалось, что…
И навсегда её последние слова: «Чтобы не случилось, я буду ждать тебя так, как женщина ждёт любимого мужчину». А я оказался трусом. Нет, наверное, всё не так, конечно. Почему-то вспомнил сейчас, как в одной «автономке» наша лодка на небольшой глубине нырнула носом, словно перевалилась через огромную подводную волну. Тогда там, на глубине, не было этого труса. Там были одни мужчины, один экипаж. Все действовали слаженно и чётко. Срочное всплытие и здесь началось. Лодка ложилась то на левый борт, то на правый. Словно невидимая рука морского царя играла с нашей лодкой. Минут двадцать (а это была вечность для тех, кто боролся в прочном корпусе) нас швыряло из стороны в сторону. И вдруг всё резко успокоилось. Словно сила моря ушла дальше по своему пути.
Батареи были залиты и мы, полуголые, лёжа в жаре, тесноте и духоте, ещё несколько дней зачищали контакты залитых батарей.
Да мало ли таких случаев. Обычная служба любого подводника. И не было страшно как сейчас. Взять и позвонить.
Я шёл по улице и увидел вывеску бара «Пинта». Сразу же вспомнились английские моряки в Египте, и как мы с боцманом Гришей вступили с ними в спор, и доказали, что русский литр лучше и больше их меры налитой жидкости. Бедные англичане! В тот вечер это было полное погружение на критическую для них глубину! А я всегда верил, что все они выжили на следующее утро.
В баре было очень уютно.
