Читать Её нельзя - Амина Асхадова

Эмиль

– Эмиль, ты же приедешь на Новый год?

В голосе деда – абсолютная уверенность, что я исполню свой кровный долг и присоединюсь к семье в новогоднюю ночь.

– Нет, дед. В этот раз без меня, я уехал в горы.

– Что ты удумал? Какие горы?

– Мне машину доставили из Италии. Я за ней прилетел. Рядом горы. В горах девочки красивые. Сам понимаешь, дед.

– И где ты сейчас?

– Недалеко от Волгограда. Все, дед. Отчитываться не собираюсь.

В динамике послышался недовольный вздох.

– Напоминаю, что через две недели мы с твоим братом едем в Волгоград за дочерью Шаха. Можешь не уезжать далеко?

– Даже не начинай. – Я стиснул челюсти. – Ты знаешь мое отношение к Шаху.

Всю жизнь слышал его фамилию. Столько же грезил местью.

Я крепче вцепился в руль. Ночная дорога выматывала, теперь еще и дед напоминает об этом ублюдке Шахе, который знатно подпортил жизнь моих родителей. Увидел бы его – врезал как следует. Растоптал бы. Уничтожил. Так же, как много лет назад он почти уничтожил мою семью.

– Знаю, Эмиль, – вздохнул дед.

– Тогда знай и то, что, если мне выпадет возможность уничтожить Шаха, я ею воспользуюсь. Разговор окончен. Больше не могу говорить.

Я с силой бросил телефон на соседнее сиденье. Сзади лежала экипировка и сноуборд, я собирался отдохнуть без всей этой семейки. Нет, я их всех уважал. И деда, и братьев. Только видел редко, потому что был не их басмановской крови.

Эльдар Басманов был мне не родным дедом – много лет назад он усыновил моего отца ребенком и перевез его с Сицилии в Москву, но спустя годы отец женился и вернулся на родину с моей матерью. Я вырос вдали от всех московских родственников и в ближайшее время родниться не собирался, хотя наведаться к Шаху под предлогом слияния было интересно. Чтобы напомнить ему, какой он ублюдок.

Сегодня двадцать девятое декабря. Приоткрыв окно, втянул холодный воздух. Вокруг темно, но вдалеке видны лесополосы. Сбавил скорость, чтобы немного остыть, выключить эмоции. Если не остановлюсь, то ярость за рулем угробит меня.

Перед глазами появилась красная пелена. Пришлось, на хрен, тормозить. Полностью. В глазах прошлое – болезненное, холодное. И проклятый Шах.

Сквозь красную пелену пробился стук. Тихий, робкий. Зрение вернулось. Краем глаза подметил движение справа. В аффекте инстинктивно перекинул пальцы на металлическую рукоять. Металл всегда рядом со мной. Надо остудить пыл.