Как олень гордо несет свою голову —
так же высоко держи свое имя.
(Эвенкийская пословица).
Глава 1
В которой нам рассказывается о древнейшем поверье.
Было это давно, так давно, что свидетелей уж не осталось. Как это часто бывает в таежных краях, в ту ночь уставшее летнее солнце не спешило покидать небесный свод, решив остаться и дослушать сказания старого шамана.
Странствуя по тайге на протяжении восьми месяцев, охотники вернулись к своим семьям. Здесь, неподалеку от реки Иенгра, дорогих гостей встретили со всеми почестями: в чуме усадили за очагом, накормили вкуснейшим медвежьим мясом, устроили танцы. Весь день веселились жители, а ближе к ночи, сытые и разгоряченные уселись вокруг костра послушать сказания мудреца.
В тот вечер многое было сказано, и о старике Амака, в руках которого находятся «нити наших жизней», и о небесном охотнике Манги, победившем волшебную лосиху Бугады и вернувшем людям украденное лосихой солнце, и о девочке, подарившей чуткость всем животным леса. Долго рассказывал старый шаман, временами переходя на пение, а слушатели то и дело подхватывали важные слова и повторяли их за рассказчиком. Но более всего, гостям запомнился сказ об Агиюль – девушке, потерявшей имя.
Свой рассказ шаман начал с древнейшего поверья, согласно которому упоминание Хэнгэгу1 было под строжайшим запретом,
«Открываясь злым духам, вы обрекаете себя на болезни и неудачи» – повторял старец, – «Чтобы обмануть их, каждому эвенку при рождении дается Эвивкэн2».
Глава 2
В которой мы узнаем, как девушка получила свой Эвивкэн.
«В бассейне Зеи, выше устья Гилюя кочевали Уиллагиры – представители древнейшего и уважаемого рода оленеводов. В этом поселении и жил Бургуми3 со своей женой и тремя сыновьями. Летом Бургуми с остальными мужами кочевали в просторах суровой тундры, а зимой возвращались в родные таежные края.
Так и жили. Шло время, зима сменяла лето, а лето сменяло зиму. Сыны уж подросли, и Бургуми стал их брать с собой в Тундру. В очередной раз, покидая дом, они распростились с родными, мужчина крепко обнял свою беременную жену, положил руку ей на живот, и, дождавшись прощального толчка, молча вышел из чума.
То лето выдалось влажным и плодородным. Каждому зверю лес даровал свои яства: оленю – мох, белке и бурундуку – шишки и грибы, медведю – рыбу. Человек же мог взять и шишки, и рыбу, и оленя, и медведя. Но в тот день женщины собирали грибы. Подберезовики и маслята мгновенно теряли головы под ловкими взмахами резных ножей, оставляя скользкие следы на руках тружениц. В очередной раз, взмахнув блестящим клинком, женщина выронила нож, тот, в свою очередь, упал к ее ногам. Внезапно поднявшийся ветер и шелест берез отвлек ее от дела, и, незаметно для себя та, что носила под сердцем ребенка, наступила на острый клинок. И не было больше слышно ни шума ветра, ни шелеста травы, ни веселых голосов подруг. Туман заглушил ее мысли, неся в себе тревогу – наступил на нож – быть беде.
