Вселенная в строгой устроенности своих холодных звёздных миров, чёрных дыр и гигантской, ни с чем не сравнимой, глубиной своей бездны, беззвучно поворачивалась над головами вечно спешащих куда-то людей. Люди же боялись, что не успеют сделать самое необходимое, а потом будут сами же себя корить. Зиму, на рыбе, да зайцах, кое-как пережили, а как мать Весна борьбу нешуточную с бабой злой, Зимой неуютной, затеяла – пригнала капель-месяц в городища вятичей, люди и зашевелились, забегали как муравьи, пригретые жарким Ярилом, золотым щитом Даждьбога, сына великого Сварога.
Мать Весна, прогнав злую старуху Зиму, растопила снега глубокие, призвав на помощь брата своего, Даждьбога с его золотым щитом. Мать Земля шалью зелёной, травой-муравой, покрылась, почка на берёзе проснулась, набухла, и деревья берёзовые подёрнулись сиреневым почечным инеем. Одуванчик вездесущий из прогретой земли вылез, головку свою жёлтую вслед за Ярилом поворачивает. Каждая былинка теплу, свету Божьему радуется, к небу синему тянется. А по небушку с юга, из стран полуденных, облачка белые бегут, будто овечки кудрявые, кудлатые, тоже куда-то торопятся. Синицы-зинзиверы затренькали весело, Весну-красну хвалят. Воробьи хлопотливые, драчливые, вече своё шумливое в ветках рябин сбирают, места для гнездований своих делят. Прилетевшие скворцы мать Весну звонко славят, коровок с овечками на широкий луг зовут. Коровы с овцами на луга чуть ли не бегом несутся, про степенность свою забыли, она у них потом появится, от сытости. На дворах петухи громко горланят, надрываются. Жаворонки высоко в небе задорно-звонко поют, на работы полевые ратаев кличут.
Только те не шибко-то весело в поле выходят, не то, что в прошлые вёсны. А всё потому, что кони-помощники заморены, овсы, что для них были с осени припасены по случаю работы тяжкой, весенней, сами хозяева, не от хорошей жизни, зимы долгой, поели. Отощавшие лошадки, сенной трухой кормленные, с большой натугой соху тянут, часто передохнуть останавливаются, но пахать, сеять жито надо, не то все зимой неприветливой с голодухи ноги протянут: и люди, и скотина, и птица. Да и распахать землицы надо побольше, чем в прошлом году, засеять, чтоб не знать нужды, да чтоб на продажу ещё осталось. А для этого надо отцу небесному Сварогу жертву содеять, по горсти зерна посевного другому сыну его, Огню, в костёр кинуть – вот и горели на каждой поляне, где ратаи хлеб сеяли, костры жертвенные.
