I
Не поймите меня неправильно: все университеты хороши, но есть конечно получше. Сейчас могу сказать то, что вы и так знали, но простите, истина по природе своей должна войти в привычку, а привычка требует воспроизведения. Итак, все зависит от человека – даже в самом плотно залитом асфальте может пробиться цветочек. А пчелку видели? Она вообще не должна летать. Да-да.
Как обычно, я занял верхнюю полку в купе. Верхняя полка стала моим обрядом в поездках: так как часто приходится кататься с пожилыми людьми, не охота забирать их козырные, нижние места. А я молодой, легко туда забираюсь. Да и к тому же, в рамках безопасности, наверху чувствуешь себя неприступным. Плюсом в ноги можно рюкзак поставить, а сумку куда-то наверх закинуть. Так что вообще красота – не жалуюсь.
В этот раз довелось мне вновь прокатиться на испанском Talgo, и я не думал что испанцы маленькие люди. Почему купе такое тесное? Оно вдруг деформировалось в гармошку, а со временем расправилось во что-то более мелкое, как мертвая муха на окне одной столовой в нашем университете, про нее говорить не буду, много чести. Ну так вот.
Ну так вот, в купе меня встретил лысый мужик. Типичный мужик с бородой, напоминающий гризли. Самый базовый образ, я поленюсь описать его, просто подумайте о таких мужиках и вы будете правы в его внешности. Далее зашел еще один лысый мужик, что варил кофе в электротурке. На протяжении своей 9 часовой поездки, делал он это раз пять минимум. При этом один раз, когда я захотел поесть не слезая со своей полки, он сказал мне, чтобы я спустился к столу, на что, я ему ответил:
–Кофе?
–К столу проходи.
Вот и поговорили. Дело в том что его место было нижним, и поев у стола любуясь снежной степью, что тянулась и тянулась, тинилась и тинилась и не собиралась заканчиваться, я доел.
На самом деле виды степи зимой по настоящему красивы. Красивы они в первую очередь тем, что ты в этот момент сидишь в купе и просто наблюдаешь за пейзажами. На скорости конечно мало что разглядишь, скорее будет похоже на то, что в тебя снежок кинули, чем на явную картину зимы, но я сумел выпросить милостыню у степи и почувствовал привязанность к ней: редкие животные проскакивали и в момент пропадали; некоторые виды возвышенностей и непосредственно горных монументов могли бы прекрасно подойти к обложке “Волшебной горы”. А вообще, не знаю почему, но я почувствовал себя А-ля в картине “Странник над морем тумана”. И я ехал домой, и я не знал чего ждать от своего родного города, и я снова в пути и снова чувствую как время меняет свое течение и кажется, что когда я приеду домой, то оно окончательно остановится.
